Ассистентка темного мага

– Я всех обману, не позволю себя обвинить! Мы с тобой тут останемся, нас не заденет, если я правильно распределю силу. – Мэнни ходил кругами, и голос его нарастал, разбиваясь о стены. – Нам же говорили, что наши подземелья самые безопасные при всяких землетрясениях. Ну, пусть они считают, что источник сам по себе лопнул. Нас потом вытащат, скажем, что прятались тут. Целовались там или еще что-то. Вот, отличная идея. Осталось только придумать, как бы так сделать… источник-то внизу…

Я с ужасом представила, как над нашими головами обрушиваются своды, как академия складывается словно карточный домик, как под камнями остаются погребены студенты и преподаватели.

Это в лучшем случае. Если он просто лупанет магией куда попало.

А в худшем, как уже сказала, вообще ничего не останется.

Он совсем не понимает последствий и не осознает, что не сможет защитить даже нас двоих. Мы погибнем первые, нас попросту сожжет испепеляющей волной.

– Я могу потянуть на себя… – Мэнни чесал затылок, крупно дрожал и запинался. – Надо попробовать, терять-то нечего. Если ректор прознает… да всё… конец…

Энергия переполняла узкие коридоры. Её стало невыносимо много, она сжигала слизистые, жаром обдавала легкие. Клубясь, твердея, она зависла повсюду. Над нами. Под нами. В нас самих.

Мэнни взмахнул руками как тогда, когда показывал мне, на что способен. Но не успел сделать больше ничего – я кинулась на него, повалила на пол всем своим весом.

Очки слетели с моего носа и отпрыгнули в сторону. Картинка поплыла.

– Ты что творишь? – парень посмотрел на меня почти осмысленно.

– Не вздумай взрывать источник. Нельзя, пойми же ты. Представляешь, сколько жертв будет? Тысячи! Сотни тысяч!

Губы Мэнни задрожали, из взгляда на секунду пропало безумие, уступив место нарастающей панике.

– Я сделаю так, что не будет жертв. Как-нибудь перенаправлю энергию. Ну, типа рванет всё, но не прям здесь…

– Не сделаешь! Ты с первого раза не можешь заклинания выстроить! У тебя простейшие связки рушатся! Очнись, ты нас всех погубишь!

– А-а-а, вот ты какого обо мне мнения…

Он отпихнул меня коленом и вновь принялся колдовать. Стены трясло. Пока ещё едва заметно, но с каждым новым вдохом – всё сильнее. По каменной кладке побежали первые трещинки. В воздухе остро запахло многовековой пылью.

И тут я почувствовала, как мой резерв оживает. Ещё секунду назад опустошенный, он начал разрастаться. Неужели источник был настолько нестабилен, что я и сама смогла прикоснуться к нему?

Меня заполнило нечто темное… но не разрушительное, другое. Цельное, взвешенное. Будто тьма стала моим продолжением и, в отличие от Мэнни, я полностью её контролировала.

Пальцы кололо нестерпимым желанием ударить, и я не стала ему противиться. Выпад получился быстрым, а чары – рассеянными. Не успела толком сконцентрироваться. Мэнни сумел их отбить магией источника, тряхнул волосами.

– Фэй, перестань. Иначе мне придется… – он сглотнул и сказал совершенно чужим голосом: – Остановить тебя.

Но, кажется, его угрозы не имели значения. Потому что потолок начал рушиться, осыпаться камнями.

Несколько секунд промедления, и нас подгребло бы под ними. Навсегда.

Глава 17

В последнее время он много думал о Фэй. По правде говоря, он только о ней и думал. Не о своей плачевной участи – что ж, сам виноват, – не о судьбе академии и даже не о том, что будет дальше. Будущее туманно, его может и не случиться. Зачем тратить драгоценное время на мысли о чем-то плохом и предрешенном?

Наверное, решение взять Фэй в жены было лучшим (хоть и самым неординарным) в жизни Дэррэла Картера. Умирать неприятно, и хоть смерть (а он не сомневался, что его показательно казнят) не тревожила Дэррэла, он со странной радостью осознавал: в мире есть один человек, который всплакнет по нему, который его помнит… который его ждет.

Фэй. Его маленькая, но такая взрослая девочка.

Пусть их разделила неопределенность, но он запомнил последние слова и то, как закрылась она в его объятиях. Дэррэл обещал вернуться – уже тогда зная, что обманывает Фэй. После использования темной магии не возвращаются.

Но она ждала. В груди теплело от этой мысли.

Ни бесконечные допросы, ни моральное истощение не могли искоренить те воспоминания. Солоновато-сладкие, со вкусом слез Фэй, горчащие недосказанностью.

Если бы не любовное зелье, и поцелуев бы не было, и спешных признаний, и коротких минут наедине друг с другом, вдали от всего мира.

Самое смешное – если в их истории вообще есть место смеху, – что Дэррэл долгие годы пил бесконечные защитные снадобья. Любовное зелье не могло бы подействовать на него – зато смогло усилить реальные эмоции. Как будто крепкий алкоголь, после которого проще признаться самому себе: ты что-то испытываешь к ней.

Всегда испытывал.

Тебя к ней невыносимо тянет. Она необходима тебе как воздух. Её запах вкуснее любого парфюма.

Но дни сменялись ночами, и надежды становилось всё меньше. Они не увидятся. Никогда. Не попрощаются, не обнимутся напоследок. Он не признается ей в любви, не скажет три банальных слова, которые давно жгут язык.