Ассы – в массы

К.П. Беляево, где мы сейчас находимся, прежде всего знаменито тем, что там возникло художественное движение «Беляево», куда входила практически целиком вся группа «Непосредственной фотографии»: Куприянов, Пиганов, Ефимов, Шульгин, Юра Бабич, еще куча народу. Заведовал объединением «Эрмитаж» Леня Бажанов, позже он возглавил ЦСИ на Якиманке. Здесь, в Беляево, жило огромное количество замечательных людей; главным, кого следует сейчас почтить, сидя на этой площадке – это Дмитрий Александрович Пригов. Почему об этом я говорю, сидя на детской площадке? Когда я с Приговым познакомился, в восьмидесятых годах, и он выяснил, что я живу на Ленинском, на площади Гагарина, он сказал: «Знаешь, у меня там заказ был». Как известно, Пригов получил образование как скульптор-монументалист, и его специализацией были детские площадки. На художественном комбинате они выпускали бетонных заливных зверей. Я жил там у себя на Ленинском, и вдруг в течение недели появляется какая-то полная запредельная поебень во дворе – гигантский крокодил, змей… А Пригов говорит: «Да, вот это мое, это я». Ну и он в каком-то смысле увековечил в русской культуре эту местность – Беляево, он здесь жил, посвятил огромное количество стихов и целых циклов этому району, они все так и называются «Беляево». Позднее мне удалось с Дмитрием Александровичем посотрудничать, мы сделали не один перформанс, у меня эти все съемки сохранены, впоследствии мы дружили, общались. Я был у него здесь в гостях, в такой типовой девятиэтажке.

Теперь про участника группы «Лаборатория мерзлоты» Лешу Беляева, с которым мы потом, уже без Кускова, работали в тандеме Беляев-Преображенский. Я познакомился с ним, как мне кажется, через Борю Юхананова, которого я очень хорошо знал. Боря часто ездил в Питер общаться с «Новыми художниками» и работал в кругу художников Тимура Новикова. Боря тогда сказал: «Приходи, посмотришь, как я провожу занятия в своей Мастерской Индивидуальной Режиссуры» (МИР). И я пришел, там познакомился с Лешей Беляевым, который, будучи москвичом, тоже общался с ленинградскими арт-кругами.

В эту же мастерскую, как ученики, ходила группа молодых симпатичных людей, впоследствии ставших группой «Речники». Там же я познакомился с небезызвестным питерским персонажем, который потом эмигрировал в Израиль, Митей Горошевским, с Курехиным, и многими другими… Я пришел на это занятие в Борину мастерскую, и Боря мне представил молодого Лешу, которого потом, примерно через пару месяцев, я встретил уже в Москве в троллейбусе на Кропоткинской. Так вот мы познакомились, поняли, что у нас есть какие-то общие интересы, стали плотно общаться, обмениваться информацией, как-то куражиться вместе, что, в общем-то, закончилось нашим многолетним плодотворным, теперь уже можно сказать, сотрудничеством. Какая была динамика у этой группы: сначала мы присмотрелись друг к другу, снимали видео, потом была «Лаборатория мерзлоты» с Сережей Кусковым, где мы порождали тексты, инсталляции, потом уже стали делать большие вещи, в том числе активно сотрудничали с клубной сценой.

М.Б. Клубная сцена девяностых отчасти заменила галерейно-выставочное пространство 80-х. Но все же это были не выставки, а нечто в рамках вечеринок. Где находили баланс?