Астрея. Имперский символизм в XVI веке

Предписаниями, опубликованными в царствование Эдуарда VI и подтверждёнными при Елизавете, было закреп лено, что во всех церквях Англии должны лежать две книги для всеобщего чтения. Этими книгами были Биб лия на английском и парафразы на Новый завет Эразма Роттердамского, также на английском[188]. Эразм посвятил свои парафразы на четыре Евангелия четырём монархам: от Матфея императору Карлу V; от Марка Франциску I, королю Франции; от Луки Генриху VIII, королю Англии; от Иоанна австрийскому эрцгерцогу Фердинанду (будущему императору Фердинанду I), брату Карла V. Переводы посвятительных предисловий Эразма были включены в английский текст парафраз. И любой прихожанин мог, таким образом, прочесть, как Эразм говорил Карлу V о том, что «поскольку ни один государь не является совершенно светским, но несёт на себе евангельский обет, императоры специально помазаны для этой цели и могут сохранять и возрождать, или распространять по миру евангельское учение»[189]. А также узнать из посвящения Франциску I, почему Эразм считал необходимым посвятить четыре Евангелия четырём главным государям и правителям мира и добавлял при этом:

Божьей милостью да объединит евангельский дух ваши сердца во взаимной дружбе и согласии, так же как соединены ваши имена в этой книге. Одни распространяют владычество епископа Рима вплоть до ада и чистилища, другие наделяют его властью над ангелами. И я настолько далёк от того, чтобы завидовать этому его великому могуществу, что желаю ему иметь его ещё больше. Но вместе с тем я бы также желал, чтобы мир однажды мог ощутить его благую и полезную власть в деле объединения христианских государей и сбережении мира и дружбы среди них, долгое время бесчестивших себя убийствами и пролитием христианской крови и воевавших друг с другом до полного упадка Христовой веры[190].

Кто-то, возможно, удивится такой иронии Эразма в отношении «епископа Рима», подразумевающей, что тот стремится внести разлад между христианскими монархами[191]. В некотором смысле это является продолжением про-имперского довода о том, что имперская или монаршая власть есть Defensor Pacis, а папская – разжигатель войны. И своим посвящением парафраз монархам Эразм как бы призывает первую восстановить чистоту Евангелия.

Наличие этой книги во всех приходских церквях, вероятно, связывало имя Карла в умах людей елизаветинской эпохи с эразмианской реформой, запустившей цепь событий, которые привели Англию к разрыву с папством. Имперская реформа, как в своих началах, так и в последующем развитии, ни в коем случае не была протестантской монополией. Карл, будучи убеждённым католиком, в начале своего пути проявлял интерес к либеральным движениям за реформы и влияние на соборы в направлении примирения с протестантами[192] (эта политика была продолжена некоторыми его преемниками на имперском троне)[193]. В своём политическом качестве императора он вступил в конфликт со светской властью папы, приведший его в какой-то момент к печальной крайности разорения Рима. Ярыми сторонниками империи это событие могло восприниматься как возмездие за прошлые оскорбления, нанесённые папами императорам.

Существует широко известная серия из двенадцати гравюр, посвящённых победам Карла V[194]. Одна из них показывает разгром Франциска I при Павии в 1525 г. Другая – капитуляцию папы Климента VII перед имперской армией, разграбившей Рим в 1527 г. На ней папа изображён безутешно смотрящим из окон замка Сант-Анджело на орудия осаждающих. Всё это выглядит как полная противоположность ситуации между императором и папой в Каноссе (см. илл. 4d). Другие сюжеты серии представляют победы Карла над турецким султаном Сулейманом и немецкими соперниками. И ещё один изображает как католический флот императора несёт христианство дикарям Нового Света.