Астролябия (СИ)

Дружба — желание дружить — вырастает прежде всего на почве зависимости от такого тесного общения, где все прикидываются, будто не потакают своей зависимости таким образом. Одна из многих игр, придуманных людьми, вроде брака или вообще каких-то отношений — а у всех игр есть правила. В дружбе правило — относиться по-особенному хорошо к тому, с кем дружишь, делая вид, что порой его действия, хотения, мысли для тебя важнее собственных. Акс полагал, что если бы с кем-то по-настоящему дружил, то ощущал себя непременно таким глупым человечком посреди мира, встретившего там другого человечка, и решившего вместе с ним, но по своим причинам, построить стены, ширму, развесить занавески — чтобы сделать немного отличающейся от обычного мир специальными правилами — и, надев маски, пуститься в театральную игру. К чему было актерам, привлекающим все больше зрителей, старающимся ради своей части публики, отдавать всю славу другому актеру, зная, что тот, точно так же, как и первый, играет ради получения славы себя. Зачем двум людям, дружащим потому, что так им легче живется, безоговорочно доверять друг другу, скрывать, что подпитывают внутренние батареи.

…1920 шагов…

Глубоко в душе все связи, проложенные меж людьми, каждый, кто обладает критическим мышлением, считал бы сотрудничеством — но таким мышлением обладает далеко не каждый. Как писал один его знакомый в записной книжке, а затем читал вслух, это слово идеально «характеризовало акт принципиальной или договорной взаимопомощи», который помогал выживать аж до двадцати двух лет, то есть много лет после того, как появилась возможность сбежать из дома. Старшие давали еду за работу на полях еду и деньги. С младшими происходило наоборот: их Акс где-то давлением, а где-то радушным обещанием привлекал к работе, которая могла понадобиться на термийских улицах — следить, чтобы никто не отделялся от группы, и искать, где найти все ту же еду и те же деньги.

…2130 шагов…

То, что случилось пять лет назад, Акс бегством не считал. Только чувствовал дрянную, но никуда со временем не исчезающую тоску, когда временами вспоминал об этом, да как будто ножом резали грудь, а вечно ясный взгляд вдруг тускнел и мертвел. Дрянные мозги — только дай им волю, так вмиг наполнятся всяким подобными дрянными рудиментарными, как их нарек Акс, побуждениями. Впрочем, это быстро проходило, и с годами становилось по-термийски более и более тусклым. В конце концов, обесцвеченный, он просто ушел от всего на время. Однажды утром, оставив всех в угоду свершениям будоражащим и опасным. Он гордился своей тягой к истине и тем, что добился ее, долгое время, пока не появились те самые непонятные ощущения. У него явно не выходило дышать так ровно, как прежде.

Почти в то же время он и стал бродить по заведениям, где частил неблагополучный нарост южного общества — как трупы мух на паутине, они были в одно и то же время необходимы, мерзки и сливались со средой вокруг, почти не привлекая внимания, если не подходить близко. Он приходил туда послушать, что рассказывают бездомные, надеясь на что-то схожее с тем, что приключилось с ним самим. Он слышал много разговоров, но единственное, о чем узнал — о том, что всей душой ненавидит нищих. Его список ненависти дополнили эти бездомные бессовестные люди.

«Я ушел из дома… Потому что моя жена родила ребенка! Еще один! Как же меня это задолбало! Где я денег на эти отродья возьму! Пусть сами делают, что хотят! Я этой собаке ни бразы не дам! Ишь чего, еще небось и не мой! С какой стати я должен помогать шлюхам?» — тогда обиженный, должно быть, более всего на собственное хозяйство, наслаждался одобрительными возгласами и отрыжками со стороны товарищей.

«Чтобы сдохли эти маги… Я что, один ограбил ту лавку? Я что, самый виноватый? Да как они посмели… Мои… Права!.. Я свои права знаю… Они должны!.. Они нарушили!..» — в этот миг словарный запас подобного существа подходил к концу, и оно затыкалось, присасываясь к кружке с пивом или сигаре.

«Какого хрена я должен платить за райницу? Я её сам вырастил и купил землю! Нет, вы только сообразите… Как они могут?.. Я же вырастил! А они забрали! Это всё ты! Ты им рассказал!» — и в то мгновение щедрый бездомного набрасывался на одного из дружков, с которыми имел несчастье поделиться нажитым добром.

Акс не долго сдерживался. В тот судьбоносный вечер его вывел из себя старик, который рассказывал историю о себе и внучке. Сейчас Акс отдал бы многое, чтобы забыть те отвратительные слова, тот мерзкий паб и его обитателей.