Аз грешный…

Беглецам часто везёт. Гришка беспрепятственно перебрался в Ивангород и под именем поляка Селицкого стал там на постой у солдатской вдовы Авдотьи Ушаковой. Вдова была безмерно рада тем грошам, которые Гришка пообещался заплатить за стол и постель. Не отказалась она и долгими декабрьскими ночами греть вместе с ним холодную постель постояльца. Потом постоялец перебрался в горницу и исправно грел перины вдовы. Авдотья овдовела молодой, и в свои сорок лет была ещё бабочкой хоть куда. Дом её находился неподалёку от гостиного двора, и она частенько заходила туда погутарить со своей знакомой по имени Пелагея, которая служила челядницей у купца Овчинникова. Благодаря Авдотье Гришка находился в курсе всех событий, происходивших в Ивангороде. Ему достаточно было задать несколько наводящих вопросов, и нужные сведения получались им из уст вдовы в самом свежем виде.

Капитан Репин рыскал по Нарве и её окрестностям, расспрашивал русских о Котошихине, привлёк в помощь Овчинникова и его челядников, но все розыски были пока безрезультатны. Котошихин словно сквозь землю провалился! Им было невдомёк искать его в Ивангороде, у себя под боком.

Вдова же Ушакова не была заинтересована лишаться выгодного во всех видах постояльца и, несмотря на свою бабью болтливость, крепко держала рот на замке. Уж больно люб был ей этот польский шляхтич Селицкий! А шляхтич объяснил ей, что сам он из Вильно и временно скрывается у шведов от мести одного знатного литовского магната, у которого он был в услужении, и жена которого положила на него глаз.

Авдотья очень надеялась, что временное пребывание любвеобильного пана в Ивангороде перейдёт в постоянное.

Между тем, Иван Репин, не дождавшись уведомления от Таубе, вновь запросился на приём. Губернатор заявил ему, что «принятыми мерами подданный царя Алексея Грегори Котошихин в Нарве и Ивангороде не был найден».

– Это никак не возможно, господин генерал-губернатор! Котошихин тут! Наши люди его видели.

– Кто же эти ваши люди?

– К примеру, купец рыбной сотни Кузьма Овчинников.

– Гммм… Но… возможно он сбежал из города? – высказал предположение Таубе. – Мои люди его не нашли.

– Он тут, ваша милость.

– А я утверждаю, что его в городе нет. Если не верите мне, попытайтесь найти его сами.

– Не к лицу нам спороваться, ваша милость, и не с руки вмешиваться в ваши дела. Я возвращаюсь в Новгород. Будет ли какой письменный ответ воеводе Ромодановскому?

– Да что ж писать-то? Я всё сказал.

– Как будет угодно. Позвольте откланяться.

Репин снял шапку, сделал поклон и вышел. Он не знал, что Таубе ему не лгал. Ну, возможно, он говорил не всю правду, но то, что Котошихин исчез, соответствовало истине! Его люди буквально накануне прихода Репина доложили, что русский Котошихин утром самовольно ушёл из дома в неизвестном направлении и пропал, словно в воду канул. Таубе пришёл в неописуемое бешенство: он изо всех сил старался помочь этому мошеннику, а тот вместо благодарности выкидывает новый фортель! Что теперь он скажет Стокгольму? Что упустил из-под носа русского беглеца, который оказал Швеции неоценимые услуги и которым заинтересовался сам канцлер?

Поразмышляв на досуге, Таубе решил обо всём поставить в известность графа Магнуса. Скрывать от него происшедшее не имело смысла: позже всё может выплыть и предстать в ещё более невыгодном для него свете. Уж лучше сразу доложить так, как оно есть на самом деле – сбежал. Напишем, что приняли меры к розыску.

Надо было дать ответ и в Новгород, чтобы смягчить то неблагоприятное впечатление, которое капитан Репин получил от последней аудиенции. Ромодановский – упрямый и въедливый тип, который, по слухам, никому не прощал обиды. Не в интересах генерал-губернатора пограничного с русскими края портить с ними отношения. К тому же теперь Таубе без всяких угрызений совести может подтвердить свои слова Репину: Котошихин был, но потом исчез. Отлично.

Он вызвал секретаря и продиктовал следующее:

«Достопочтенному воеводе Великого Новгорода князю Ромодановскому.

Князь, я отпустил намедни твоего верного слугу капитана Ивана Репина со словами, что нужный вам человек Григорий Котошихин в пределах вверенного мне края не значится. Спешу уведомить тебя, князь, что сразу после убытия твоего гонца сей человек у нас объявился. Действительно, он уже несколько дней находился в городе и жил у какой-то местной вдовы. Бывший пленник польский, он прибыл на корабле из Любека и находился в самом бедственном положении. Он твёрдо заявил нам, что по-прежнему верен своему государю и ни в какой распре с ним не состоит. Он намерен вернуться в своё отечество, однако, к несчастью, не имеет средств, чтобы исполнить своё сие желание.

Полагая, что сей русский находится в милости у русского царя, я по дружбе и по соседству решил помочь ему и снабдить в дорогу в Москву всем необходимым. Однако когда мои люди пришли к нему, то хозяин дома, в котором он жил, сказал, что указанный ими русский убыл в неизвестном направлении – предположительно в Псков к воеводе Ордин-Нащокину, с сыном которого Котошихин встречался в Польше.