Аз грешный…

Цари, короли и императоры ужасно любят титулы – даже если они существуют только в воображении льстивых придворных (как, к примеру, герцогство Киевское), или если даже и существуют на самом деле, то носить их не имеют права (как, например, титул герцога Бременского). Захотели шведы порадовать своего короля Карла Х и преподнести ему этот титул, но ничего у них из этого не получилось: только шведское войско окружило славный город Бремен и приступило было к его осаде, как решительно выступили Голландские штаты и вынудили Делагарди убраться оттуда восвояси. А титул герцога Бременского убрать было намного сложнее – он так и остался при Карле XI. Но откуда об этом знать беглому дьяку Посольского приказа Котошихину? Он в тонкостях большой европейской политики ещё не разобрался. Да и разве можно испортить кашу маслом?

«…Вашему королевскому величеству, моему всемилостивейшему государю супликацуюся сею моею супликацией, что я вашему королевскому величеству за верою служить до смерти своей, без измены, что меня привела к вашему королевскому величеству превысокая милость, также по наговору комиссара Адольфа Эберса, для чего и в Польше служить не захотел, и от вашего королевского величества превысокия милости обнадёжен великим жалованьем, что мне прислано двести талеров, что за такое милостивое жалованье вашего королевского величества здоровье до живота своего рад всемогущего Бога хвалить…»

И всё-таки скитания по Европе не прошли даром для изменника Котошихина. Вон какое мудрёное словцо где-то подобрал и ловко в свою челобитную ввернул – «супликацуюся супликацией»! Это вам не хрен с квасом, а настоящий европейский стиль! Впрочем, в остальном письмо выдержано в типичном приказно-московском стиле – так и прёт оттуда грубая лесть, так и шибает в нос притворной преданностью и неприкрытым враньём!

Но главная цель обращения к королю – это напомнить о себе и проложить дорогу другой челобитной, предназначенной для уха и глаз тех, кто на самом деле распоряжаются судьбами шведских подданных – членов Государственного Совета.

Хитри, хитри, Котошихин! Только смотри себя не перехитри.

«Вашему королевскому величеству бью челом покорно и милосердия прошу, чтоб ваше королевское величество пожаловал против моей челобитной велел указ учинить, которую челобитную подаю верным радетелям вашего королевского величества, государственным высоким господам думным правителям и владетелям.

Вашего королевского величества верной подданной

Григорий Карпов Котошихин

Иоган Александр Селицкий.»

«Григорий Котошихин» – это чтобы шведы знали, кем он является на самом деле. А неуклюжее прозвище «Иоган Александр Селицкий» – это напоминание о личине, принятой им ещё в Польше.

Убедившись, что Баркуша передал его письмо в нужные руки, и что ответа на него высшие шведские чиновники давать не собираются, Котошихин тут же накатал вторую челобитную, адресовав её начальным людям королевства – «добророжденным и высокопочтенным чесным господам и государям, думным правителям и владетелям», то есть членам Госсовета Швеции, а на самом деле – всё тому же графу Делагарди.

В ней Котошихин напомнил членам правительства о королевской милости, которой он удостоился, о том, что «прислан был из-под Ругодива от высокопочтенного генерал-губернатора» и что живёт в Швеции уже четвертую неделю, а «его королевского величества очей не видал, так же у ваших милостей не был и поклонения своего не отдал»33.