Азбука легенды. Диалоги с Майей Плисецкой

Мне знаком случай, когда несколько человек решили посетить танцевальный курс фламенко. Педагог им все объяснил, но ни у кого ничего не получилось. Это так трудно почувствовать?

Непросто. Это особый стиль, но если человек музыкальный и талантливый, то это возможно.

Великие артисты прошлого становятся со временем недосягаемым идеалом. Как Вацлав Нижинский. Или Айседора Дункан – легенда в тумане, чей образ Вам так впечатляюще довелось воплотить на сцене.

Нижинский был прежде всего Артист с большой буквы. Мне рассказывали о нем несколько человек: знаменитый мхатовец Топорков, который учился с ним в школе; Валентина Кошуба, необыкновенная красавица, танцевавшая с ним в одной труппе; его сестра, гениальный хореограф Бронислава Нижинская и ее дочь Ирина, которая по моему приглашению работала как хореограф в Риме. Все сходились в главном: необыкновенный артистизм, чудеса перевоплощения (так, что даже коллеги его не узнавали), талантливый хореограф, большой придумщик. И, конечно, все вспоминали о его знаменитых прыжках с зависанием в воздухе. Интересно, что по сегодняшним меркам фигуры у танцоров в те времена были далеки от совершенства, но это не мешало восприятию. Про пируэты никто не вспоминает, если артист оставляет настоящее художественное впечатление.

Теперь о Дункан. Образ Дункан – это не реальная фигура, а наша совместная с Бежаром версия. Так сказать, вариации на тему. Кстати, и музыка, на которую она танцевала, принадлежит нескольким композиторам. Айседора Дункан действительно, может быть, самый легендарный и загадочный образ в балетной истории прошлого века. Бесспорно, она была очень талантлива, даже гениальна. Все, кто ее видел, находили ее изумительной. Станиславский, говорят, сходил с ума от нее. Действовала завораживающе на публику. Это притом что она не владела классической техникой, была полноватой, танцевала босиком. Дункан оказала огромное влияние, открыла специальные школы и имеет до сих пор последователей, но они, к сожалению, почти все не слишком одарены.

Часто от Вашего имени говорят, что балету якобы подвластно все.

Пластике доступно все. Балету недоступно ничего. Разница бешеная. Красивая форма, некрасивая. Вот эти руки, что они значат? Ни черта они не значат. Как держать руку? Вот это – русская рука, это – итальянская. Все зависит от содержательной пластики, выразительности пластического рисунка. Пластикой можно выразить все что угодно. Поэтому мне всегда нравились пластические фильмы Чаплина. Там нет слов, там есть пластика без перевода. Драматический актер может, конечно, вы учить формально роль. Заучить текст. Но он либо живет в этом, пластичен, выразителен, либо – дубина.

Есть актеры от природы пластичные, податливые, как глина, все в них, казалось бы, есть. Но в одной роли они выразительны, в другой беспомощны.

Режиссер, значит, плохой. Все нуждаются в режиссере. Сто процентов. Сколько видишь актеров: дебютируют хорошо, а потом пропадают навсегда, как бывало не раз с актерскими «взлетами» в фильмах Юлия Райзмана. Вот вчера мы посмотрели «Мастера и Маргариту» Владимира Бортко. Там все играют замечательно. Потому что режиссер хороший. Эти же актеры в других фильмах, возможно, и потеряются. Или возьмите Голливуд. Там частенько за красивыми, хорошими лицами актеров ничего не стоит. Гениальные фильмы – это только режиссеры.

Значит, Вы согласны с расхожим мнением, что актеры – это лишь куклы?

В кино. Талантливые или не талантливые, но куклы. Тебе напишут текст, ты по кусочкам выучишь и… сделаешь, как хочет режиссер. Он слепит все.

В балете так быть не может?