Бабушкина магия

– Мистер Фи-и-итчет! – позвала Гортензия.

– Мы ОБОЖАЕМ вашу коллекцию! – воскликнула Жунь-Ю.

– Мы хотим купить всё! – крикнула Матильда.

– Возьмите все наши деньги! – кричала Айви.

– Что мне делать? – прошептал мистер Фитчет.

Шурх-шурх. Шурх-шурх.

Что это за звук? Он доносился со стороны парковки.

Шурх-шурх. Шурх-шурх.

Тонкий голос запел:

Сквозь нору в земле,

Большого дерева вокруг,

Кролик бежит себе,

Ему наружу пора, на луг.

Это была Софи, она напевала вязальный стишок и крутила скакалку вместе с Холли.

Пролезь под забором,

Овцу найди,

Из-за забора вылези

И вскачь беги!

Великолепная Холли! Уилл тут же понял, что нужно сделать.

– Провяжите Петлю Слушания! – сказал он Джасперу. – Это всё исправит. Вот… – Он открыл корзину и вытащил Рассеивающий Шарф, от которого по-прежнему тянулась нитка к клубку шерсти с торчащими из него спицами. – Всего несколько петель, вот с этого конца.

– Н-н-но… я не умею, – растерялся Джаспер. – У меня никогда не получалось. Моя Лучшая Сторона… не очень хорошая.

– Бабуля думала иначе. Потому и связала этот джемпер.

– Она каждый год вязала мне что-нибудь, – сказал Джаспер. – Каждый год она мне что-нибудь отправляла. Япония, Италия, Германия – она везде меня находила.

– Видите? – сказал Уилл. – Она в вас верила!

– Но я никогда ничего не надевал! Я думал, она просто хочет досадить мне. Я думал, она на меня злится. В конце концов, я её предал. Я… – он сглотнул, – я обокрал её. Зачем вообще кому-то мне помогать? Я распускал каждый джемпер, который она присылала, каждый шарф и каждую перчатку, чтобы забрать волшебную пряжу. И всё это время… – он закрыл лицо руками.

– Если бы у вас не было Лучшей Стороны, вам бы не было сейчас так плохо, – заметил Уилл. Он протянул Джасперу спицы и конец Рассеивающего Шарфа. – Выкиньте из головы все мысли, чтобы в ней был только шум реки и эта песня.

Собери у изгороди

Золотую на заре,

Промой в ручье,

Расстели на траве.

Уилл посмотрел поверх плеча мистера Фитчета на улицу и увидел, что Холли и Софи быстро и широко крутят скакалку, а со всех сторон сбегаются дети, чтобы попрыгать через неё. Здесь были Оливия и Энни, Лорелея и Саймон, Иван и Алекси, Руби и Бен. Некоторые начали подхватывать слова песни, и с каждой минутой пение звучало всё громче:

Гребнем расчеши,

Смотри не зевай,

Веретеном спряди

И бабушке отдай.

Внезапно Джасперу показалось, что вязать Петлю Слушания – самое весёлое занятие на свете.

Он присел на изящный диванчик и принялся вязать, беззвучно проговаривая слова песни, его белые брови плясали вверх-вниз, а пальцы дёргались, гнулись и поворачивались. Потом он поднял глаза.

– Я… я вяжу её! – сказал он.

– Продолжайте, – подбодрил его Уилл.

Из-под спиц вышло пять сантиметров полотна, потом десять. Поначалу Фитчет улыбался – настоящей широкой улыбкой. Затем он рассмеялся, и теперь его смех звучал не как надтреснутый гобой, а как волынки и фанфары.

– Я вяжу её! – радовался Джаспер. – Ох, Уилл! Я связал её!

Снаружи послышалось шуршание автомобильных шин по гравию.

– Бандиты! Бандиты! – раздался голос Холли. – Парковка!

– Продолжайте, – велел Уилл. – Просто продолжайте.

Но песня стихла. Снаружи хлопнули дверцы машины. Джаспер поднял глаза, рассеянно хмурясь.

Уилл коснулся его руки:

– Гребнем расчеши, смотри не зевай…

Джаспер продолжил вязать.

– Веретеном спряди, – шептал он, – и бабушке отдай.

Уилл подошёл к окну. У здания на площадке стояли две чёрные машины. Все дети разбежались, кроме Холли, которая стояла в самой дальней части парковки, прижимая к себе Софи. Четверо мужчин в чёрных костюмах направлялись к фабрике. Бабушки высунулись из окон по всей длине здания.

– СПИЦВЕДЬМА! – крикнула одна из них.

Фитчет вскочил на ноги.

– СПИЦВЕДЬМА! СПИЦВЕДЬМА! – Бабушки втянулись обратно в магазин. Точно скворцы в весеннюю пору они носились из одного конца магазина в другой, и Уилл не понимал: то ли они волнуются, то ли напуганы. В итоге они снова нырнули в примерочные и плотно задёрнули за собой занавески.

Что касается Джаспера Фитчета, то было совершенно очевидно, что он в ужасе. Его лицо побелело, а зрачки расширились и стали похожи на пустые окна. Его руки бессильно повисли по бокам, и спицы с лязгом упали на пол.

Что-то заскреблось в старую дубовую дверь. Скрип-скрип. Словно острые когти. «Впустите меня», – как будто говорили они.

А затем раздался громкий стук в двери.

Джаспер пошатнулся.

Что-то вклинилось в трещину между досками, и железный засов вышибло из креплений. С гулом, напомнившим одиночный колокольный звон, он упал на пол.

Скрип-скрип. У Уилла зарябило в глазах и закружилась голова.