BAD KARMA. История моей адской поездки в Мексику

Слава богу, мама настояла, чтобы я взял с собой ее старый фотоаппарат «Покет Инстаматик», иначе никто бы не поверил, что все это действительно произошло.

Хорхе осторожно вернул на место панель, вернул камеру и испорченную пленку в сумку и благоговейно положил все это обратно на прилавок передо мной.

– Lo siento, señor.

– De nada, señor. De nada. Спасибо, что проверили ее для меня.

Сальвадор выручил меня, повернувшись к своему дяде и переведя:

– Gracias por comprobarlo por mi.

– De nada.

Моя модная камера и двенадцать пленок с экзотическим фильмом о серфинге «с места событий» остались у Хорхе (я счел все это бесполезным хламом и решил не таскать его с собой), и мы направились к главному автобусному терминалу в центре города. На станции царил хаос. Я не мог поверить, что полицейские подвели меня к обочине и бесцеремонно посадили в такси Сальвадора здесь пару дней назад. Из множества местных такси я оказался в этом. Благодарю тебя, Боже. Он забрал мой рюкзак с переднего сиденья и встретил меня у обочины.

– Спасибо, Сальвадор. Сколько стоит наша поездка? – к этому времени он возил меня уже пару часов.

– Сто пятьдесят песо вас устроит? Это около двадцати американских долларов.

Я вытащил сорок долларов из бумажника и протянул ему.

– Нет. Двадцати долларов недостаточно. Пожалуйста, примите это. Я хотел бы, чтобы у меня было в десять раз больше денег, чтобы заплатить вам. Спасибо за все, мой друг. И прежде чем вы скажете что-то мне в ответ… De nada.

Приданое Юголандии

Поездка на автобусе Tres Estrellas de Oro обратно в Колиму была потрясающей. Хотя оба автобуса были полностью заполнены, я и там, и там занял место у окна, и когда я не спал, то убивал время, глядя на удивительное звездное небо. Я осмотрел вокзал Гвадалахары во время нашей короткой пересадки, но не увидел парня с двухлитровой бутылкой «Маунтин Дью», который продал мне загадочные сэндвичи, но витрина с ними все еще была там. Я не подходил к ней ближе чем на три метра. Знаем мы уже эти сэндвичи.

Когда я вернулся в Колиму рано утром следующего дня, на городской площади кипела жизнь. Несколько групп детей школьного возраста резвились вокруг, ожидая прибытия своих автобусов. На мальчиках были рубашки с накрахмаленными воротничками и черные брюки, на девочках – белые блузки и темные юбки в клетку. Одежда напоминала форму для католической школы, и этим утром дети выглядели так, как будто сегодня им предстояло что-то особенно важное.

Я ожидал, что «желтый школьный автобус» остановится и заберет детей, но подъехавший автобус был сине-белым с каймой из белых шариков, звенящих на ветровом стекле. Это был старый школьный автобус. Очень старый. Настоящая классика, воплощенная в городском транзитном автобусе. И именно на нем мне нужно было ехать в дилерский центр «Фольксваген». Толпа хихикающих девчонок, все в одинаковой униформе, ворвалась в дверь, взяв меня в окружение, как единственного взрослого в группе. Чувствуя себя более чем неловко, я отступил на несколько шагов и наблюдал, как автобус заполняется до отказа. Оставшись единственным, кто еще не поднялся в салон, я вопросительно посмотрел на водителя.

Он подозвал меня к себе и спросил:

– ¿A dónde vas?[55]

Это я понимал. «Фольксваген». Надеюсь, этого слова было достаточно; это все, что я мог сказать.

Он махнул мне рукой, приглашая подняться, и жестом показал, чтобы я шел в заднюю часть салона. Я был по крайней мере на двадцать сантиметров выше потолка в автобусе, и моя голова была скована двумя рядами поручней из оцинкованной трубы – что, очевидно, было чертовски забавно для полного автобуса школьниц. Сгорбившись, чтобы не задевать потолок, и волоча за собой рюкзак, я вызывал фальшивые крики паники и визг позади себя: «¡El es Frankenstein!»

Автобус взорвался какофонией криков, смеха и хора «Франкенштейн!» «Франкенштейн!» «Франкенштейн!» Это была истерика. Я не мог удержаться от того, чтобы немного подыграть, резко выставляя левую ногу вперед, волоча правую (вывернутую наружу) за собой и очень медленно пробираясь в заднюю часть автобуса.

Водитель, должно быть, наблюдал за шоу в зеркало или, что еще хуже, через плечо. Автобус занесло вправо, и наши шины задели бордюр. От резкого поворота руля автобус как следует тряхнуло, и головы каждого пассажира мотнулись сначала вправо, а затем влево. Моя находилась между двумя поручнями из оцинкованной трубы, проходящими по всей длине потолка, о которые я и ударился. Я упал, как мешок с мокрым цементом, и снова вырубился.

Не знаю, как долго я был без сознания, но этого было достаточно, чтобы водитель автобуса склонился надо мной, когда я открыл глаза. Помогая мне подняться на ноги, он проводил меня до передней части автобуса, спустил по ступенькам и вывел через открытую дверь.