Он окликнул молодую женщину, стоявшую за прилавком магазина напитков на другой стороне улицы. Они обменялись несколькими фразами, прежде чем меня передали на ее попечение, и автобус тронулся. Она усадила меня на один из полудюжины или около того барных стульев, которые занимали всю длину стойки, высыпала лед (по половине черпака на каждое) в два кухонных полотенца, свернула их и заставила меня держать по одному с каждой стороны головы. Закончив с этим, она занялась приготовлением и подачей мне невероятного свежего коктейля из папайи, банана, апельсина, яйца, кокоса и меда. Я был без ума. Я имею в виду смузи.
После того как я знатно приложился головой (дважды!), я обрадовался возможности просто посидеть с мешками льда. Размышляя, может ли в данных обстоятельствах заморозка мозга быть действительно хорошей идеей, я сделал еще один долгий глоток смузи через соломинку.
– ¡Gracias!¿Como te llama?
– Mi nombre es Rosa. ¿Y usted?
– Mi nombre es Pablo. ¡Hola Rosa, mucho gusto!
– Igualmente.
Покончив со смузи, я решил, что сейчас самое подходящее время сориентироваться и разобраться, где я нахожусь относительно дилерского центра «Фольксваген». Я откинулся назад достаточно далеко, чтобы разглядеть красочную вывеску над прилавком магазина соков.
– ¿Cuánto cuesta, Rosa? – Ой. Этому меня научил Лось. Я молю Бога, чтобы это относилось не только к проституткам!
– De nada, Pablo.
Дилерский центр стал еще одним несущественным эпизодом моего пути. Менеджер по обслуживанию проверил кольца для моего двигателя и сказал, что автобус будет готов к завтрашнему полудню. Йи-ха!!! Я поднял руку, планируя дать ему пять, но мужчина оказался самым скучным человеком на свете, ответив мне лишь нерешительным движением подбородка.
Когда я вернулся в «Юголандию», Роза познакомила меня со своим отцом Эдуардо, который, по-видимому, владел магазином. Под полями ковбойской шляпы лицо Эдуардо выглядело обветренным и усталым – жертва бесчисленных дней под тропическим солнцем. Он настоял, чтобы я сел на табурет в центре бара, и пододвинул свой собственный табурет к моему. Несмотря на то что его английский был таким же ограниченным, как и мой испанский, мы делали все возможное, чтобы общаться, и на самом деле довольно неплохо понимали друг друга. Он попросил Розу подать мне еще один коктейль. Он был еще более волшебным, чем первый, хотя я не знал, из чего он сделан. Я сказал ему, что это лучшее, что я когда-либо пробовал, и спросил, есть ли у него другие магазины. Он донес до меня мысль, что этот магазин – единственный и что он провел более тридцати лет за этим прилавком, совершенствуя свои рецепты. Он сказал мне, что его сыновья больше не хотят иметь ничего общего с этим бизнесом, а его жена скончалась в прошлом году. Роза была младшей, его единственной дочерью и единственной, кто оставался преданным семейному делу. Со вздохом он сообщил, что она унаследует место за его стойкой, когда он станет слишком старым.
Я отлично проводил время – уже приступив к третьему огромному коктейлю – и все еще общался с Эдуардо. Не было абсолютно никакой необходимости (да и желания) мчаться обратно в кемпинг в глуши и тусоваться с Лосем и Жеребцом. Не имея никаких дел до завтра, я мог расслабиться и провести еще немного времени со своими новыми друзьями. Время летело, а завсегдатаи магазина приходили и уходили. Поставь сюда немного бейсбола по старому черно-белому телевизору в конце бара, и это место могло сойти за забегаловку в любом маленьком городке.