Багдад до востребования

Сбитый с толку жестом, ранее принятым за обещание позвонить, Семен Петрович переминался с ноги на ногу у входа. Наконец он аккуратно прикрыл дверь и поднес к глазам листок, меняя лик – с растерянного на озабоченный.

Текст – на английском, аккуратно выведен печатными буквами: «Дорогой друг! В связи с удачным прибытием прими от Федора поздравления и наилучшие пожелания. Он тобой гордится и желает всех благ, которые польются в скором времени, как из рога изобилия.

Мы – его друзья. Знаем, что исполнить его просьбу до конца ты не мог – обстановка препятствует. Не беспокойся, поможем. Завтра, в полвосьмого, закажи на восемь утра такси. Пункт следования: Министерство промышленности. Отъехав, якобы опомнившись, назови новый адрес: Абу Навас дом 10. Там встретят. Если нет, то за тобой замечена слежка. Покрутившись немного, отправляйся в Министерство. Новая контрольная встреча: в 10:00 у парадного входа. Как ты выглядишь, мы знаем. Письмо, по прочтении, уничтожь».

Адресат подметной словесности заключительную директиву однако пренебрег: закинул письмо в карман костюма, в который вскоре облачился.

По пути в ресторан к нему вернулось чувство комфорта. Ему казалось, оттого, что столь актуальный для момента английский ожил в памяти. Как ни странно, тот реконструировался не в комплиментах даме, сразившей своим фасадом на выход, а обрывками анонимного послания, из которых чаще других звучали: «…уничтожь» и «Как ты выглядишь, мы знаем».

Журналистки в ресторане не оказалось, но Талызин и не подумал падать духом: опаздывать на свидание – дамская привилегия. Зато, явно не к месту, шумная, засветившаяся за завтраком компания, судя по раскрасневшимся лицам и бутылке «Джонни Вокер», навеселе.

– Эй, приятель, давай знакомиться! Айда к нам! – прокричал яйцеголовый господин, выдавая свое предводительство в спайке-лейке.

Семен Петрович поблагодарил, чуть склонив голову и прижав руку к груди, меж тем уселся за ближайший к нему третий от входа столик.

– Кто это? – удивился сосед яйцеголового.

Тот состроил недоуменную мину, задумался.

– И правда, кто? – присоединился к экспресс-расследованию обладатель жилетки, увешанной разноязыкими значками. Повернувшись, бесцеремонно рассматривал Семена Петровича.

– Прямо-таки экземпляр из музея загадок, без таблички, не классифицированный… – Питер Арнетт, шеф команды CNN, почесал свой яйцеподобный череп. – Подождите, он был уже здесь, утром…

Тут журналистский квинтет притих. Двое, сидевших спиной к входу и споривших, закончится ли антииракская кампании до финалов Australian Open, обернулись: кто там? Секундами ранее у сотоварищей напротив вытянулись шеи.

Тем временем Сюзанн Кларидж, член команды и объект всеобщего вожделения, преспокойно усаживалась за столик незнакомца, частью скованного, а где – взволнованного встречей.

– Мы тут носом роем, а у нее, видите ли, брачный период, – уткнувшись в тарелку, мстительно бубнил шеф. – Неблагодарная, после того, как я у Тернера штуку в день ей пробил. Так и доложу: в номере просидела…

– Ей, похоже, Саддам, одного из заложников припрятал для забавы. Понятное дело, не за красивые глаза… Иначе не объяснить, как хахаль в тарантасе, летящем в ад, объявился, – излагал свою версию события носитель бронежилета из значков. – Хм, могла бы и получше кого, вертихвостка…

Сотоварищи мрачно кивали.

– Сюзанн, боюсь себя назвать – разочаруетесь… Мне бы не хотелось… – тем временем блеял малоискушенный в ухаживаниях Талызин.

– Набиваете цену или подбираете номинал? – Сюзанн надменно вскинула голову. – Не обольщайтесь: поощрительная смета на январь у нас исчерпана.

Талызин замигал, всем видом передавая, что не понимает.

Будто теряя терпение, Сюзанн помотала головой, но тотчас нашлась:

– Вы француз, господин Тализин?! (именно так исковеркал его фамилию утром официант) По крайней мере, ведете себя, как потомок Талейрана…

Семен Петрович в безотчетном, казалось, порыве протянул руку и чувственно возложил свою ладонь на ладонь острой на язык дамы.

Словно прикусив жало, Сюзанн онемела, но руку не убрала, лишь нервно передернула плечами. Ее бездонные глаза то округлялись в изумлении, то исчезали в дымке. В конце концов она незаметно освободила руку и деликатно хлопнула импульсивного шалунишку по руке.

– Крив вкось как-то… Не кажется ли вам? – взгрустнулось журналистке.

– Ради бога, простите, Сюзанн, я потерял голову, – извинялся Семен Петрович, казалось, освобождаясь от скованности. – Просто идиот!

Журналистка с чувством кивнула, давая понять, что извинения приняты.

– Меня зовут Семен… Фамилию знаете… Пусть в оригинале она звучит по-другому… – Пряча взор, воспроизводил свою анкету Семен Петрович.

– И каков он, оригинал? – холодно спросила журналистка. Увидев, что вновь не понята, зафехтовала жалом: – Из какой страны вы, Тализин?! Убей бог, сама понять не могу! Даже имя у вас какое-то, простите, несусветное – коллаж Саймона с Соломоном. С первого раза не выговорить…