Багровый берег

Пендергаст налил им по второму бокалу, и Констанс осторожно отпила из своего. Это вино было мягче большинства тех, что она пила прежде, и обладало приятной изысканностью аромата. Может быть, она еще научится наслаждаться вином так, как ее опекун. Делая небольшие глотки, она чувствовала легкое онемение губ и приятное покалывающее тепло, поднимающееся откуда-то изнутри. Ей даже показалось, что она ощущает присутствие трюфелей и кожи, о которых говорил Пендергаст.

Он поднялся со своего места на кровати, где они сидели рядом друг с другом, и начал задумчиво расхаживать по комнате с бокалом в руке. Приобретение и распитие редчайшего вина погрузило Пендергаста в редкое для него настроение, и он стал на удивление разговорчивым.

– Это расследование, Констанс, наполнено иронией даже в большей степени, чем многие другие криминальные расследования. У нас есть историк Маккул, который обладает знанием о драгоценных камнях, но не о месте гибели «Пембрукского замка», и у нас есть братья Данвуди, которые точно знают место, где затонул пароход, но понятия не имеют о существовании камней. И когда эти двое встретились, voilá![33] Родилось преступление. Братьям потребовалось время, чтобы подготовить фальшивое похищение вина, и этим объясняется промежуток в несколько недель между отъездом историка и этой инсценировкой. Также братья знали, что историк с большой вероятностью может вернуться, и хотели быть готовы к его приезду, отсюда идея Даны Данвуди предложить ему отыскать Тайбейнские символы. После убийства Маккула бармен Джо имел отличную возможность распространять слухи о символах, вырезанных на теле историка, и намекать на то, что тут не обошлось без ведьм, а коренные жители Эксмута, которые с детства знают подобные легенды, с энтузиазмом приняли его версию. Прекрасный отвлекающий маневр, в самом деле.

– Но как ты узнал про третьего брата? Твои объяснения, которые ты дал Лейку сегодня утром, показались мне намеренно расплывчатыми.

– Ты не ошиблась. Мое расследование подтвердило, что на болотах кто-то живет. Воровство еды, замеченные мною следы, запах костра, ощущение, что за мной кто-то следит во время моих походов в заросли травы солянки, – все это указывало только на одно. И также ставило Джо Данвуди в ряд подозреваемых. Ниточки из свитера Даны Данвуда, которые я обнаружил на болоте, его поездка в Салемскую библиотеку для изучения символов говорили в пользу гипотезы о том, что у братьев рыльце в пушку. Но лишь после моей поездки к коронеру все встало на свои места. Убийство Даны стало следствием внезапной, неожиданной вспышки ярости, в отличие от умышленного убийства Маккула. – Пендергаст снова сел на кровать рядом с Констанс. – Дункан пытался замести следы, вырезав на теле брата те же символы, что и на историке, но у него не хватило духа выполнить эту задачу как следует, отсюда и неуверенный характер порезов.

Констанс снова глотнула вина. Здесь, в этой уютной комнате с ее тусклым светом и потрескивающим в камине огнем, даже завывания ветра и барабанная дробь дождя по окнам были приятны. Рядом с собой она ощущала тепло тела Пендергаста.

Она заметила, что он смотрит на нее. Что это за взгляд – вопросительный или выжидающий?

– Да, Констанс? – мягко спросил Пендергаст. – Я чувствую, у тебя есть другие вопросы по этому делу.

– Мне кажется… – начала она после долгой паузы, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. – Мне кажется, тут отсутствует какое-то звено.

Она сказала это скорее для того, чтобы заполнить становящуюся опасной паузу, чем для чего-то другого.

– Ты о чем?

– О тех трактатах, которые я читала в Салеме. О «месте блужданий», о «темном паломничестве на южный берег». Мы доказали, что ведьмы не вымерли, как считалось, а переехали – на юг.

– Это, несомненно, любопытная часть истории.

Пендергаст выпил еще вина и снова наполнил бокалы. Графин почти опустел.

Констанс поставила свой бокал на столик:

– Так куда же они ушли и что с ними случилось? Единственное место к югу от того поселения, которое ты обнаружил на болотах, – это Олдем.

– Но Олдем не был поселением ведьм. Он был обычной рыбацкой деревней, которая обезлюдела, кстати сказать, около восьмидесяти лет назад, после урагана тысяча девятьсот тридцать восьмого года. И символы на телах Маккула и Даны Данвуди вырезали не ведьмы – у нас есть показания реального «вырезальщика», а уж его-то ведьмой никак не назовешь. И разве не ты совсем недавно высмеивала все возможные связи с колдовством в этом деле?

Пауза.

– Такие вещи нельзя воспринимать слишком буквально, моя дорогая Констанс. Я знаю о твоем влечении ко всему странному и необычному – ты столько лет читала странные книги в подвальных комнатах особняка на Риверсайд-драйв, что это не могло не сказаться на тебе, – но даже если эта история правдива, «юг» может означать что угодно, любое место. Глостер или даже Бостон. И сегодня эти ведьмы – если допустить, что они были ведьмами, – всего лишь туманное воспоминание.

Констанс продолжала молчать. Пендергаст положил ладонь на ее руку: