Багровый берег

Констанс завершила обход подвала. Если этот город и скрывал какую-то темную тайну, то она, вероятно, должна была находиться здесь, в церкви. Но что это за тайна? Констанс поворошила листья в разных местах, но всюду обнаруживалось только битое стекло, ржавые гвозди и осколки глиняной посуды. Ветер усилился, и она переместилась под укрытие одной из стен. Парусина, на которую она обратила внимание, лежала в засохших сорняках. Констанс ухватила ее за один конец и потащила на себя. Почувствовав дурной запах, словно исходящий от мертвого животного, она инстинктивно уронила парусину. Подумала, ухватила ее снова и на сей раз оттащила от стены. Вонь опять усилилась. Констанс включила фонарик и обнаружила в камнях задней стены небольшую металлическую плиту площадью около четырех футов. За плитой, похоже, находилась ниша. Вонь теперь стояла ужасная, но никакого мертвого животного здесь не было – на самом деле запах шел откуда-то из-за стены.

Дыша ртом, Констанс опустилась на колени и пригляделась к плите. Она была ржавая, но не до такой степени, как должна была бы заржаветь. Все это напоминало вход в подвал. Пластина висела на петлях, которые были смазаны и находились в подозрительно рабочем состоянии.

У нее сильнее забилось сердце. За пластиной, несомненно, что-то скрывалось.

Констанс прошлась лучом фонарика вокруг себя, проверила, на месте ли ее стилет, спрятанный в складках платья. Потом тихо и осторожно подняла металлическую плиту – та легко двигалась на петлях – и обнаружила не подвал, а низкий туннель с нисходящей каменной лестницей. Снизу ей ударил в нос жуткий запах: смесь фекалий, мочи и гниющего мяса. Она нырнула в отверстие и начала спускаться в темноту.

Внизу Констанс остановилась и прислушалась. Бушевавший наверху шторм сюда почти не доносился, она слышала впереди лишь слабые, прерывистые звуки, похожие на детский плач.

45

Гэвин сидел в задней комнате полицейского участка, мрачно глядя на шахматную доску. Шеф опять одерживал победу, и Гэвина задевало, что человек, интеллектуально уступающий ему во всем, превосходит его в шашках. Как это удается Мурдоку? Наверное, он прочитал какую-то книгу и научился дешевым трюкам, как те парни, которые играли в десятисекундные шахматы на деньги в Центральном парке Бостона.

Наконец Гэвин сделал ход.

– Дамка, – сказал шеф и своими пухлыми пальцами поставил шашку в последний ряд.

Гэвин с плохо скрываемым раздражением поставил на шашку шефа еще одну. Он проигрывал и эту партию.

Настроение у него ухудшилось еще и потому, что шеф, несносный даже в лучшие свои времена, надулся, как жаба, после сегодняшнего триумфа, когда он фактически приписал себе все заслуги в расследовании дела, тогда как всю работу проделали Пендергаст и Констанс Грин. Гэвин не мог понять, почему Пендергаст стоял в стороне во время пресс-конференции, слушая, как шеф монополизирует славу. По крайней мере, подумал он, дело раскрыто. У него не выходил из головы вид двух мертвых тел, бесстыдно изрезанных Тайбейнскими надписями, и он испытал огромное облегчение, узнав, что все это было делом рук Данвуди, братьев-недоумков, которые таким образом пытались отвлечь внимание от своих преступных деяний. Все было так, как он говорил с самого начала: эти порезы были сделаны с целью отвлечь от главного. Никаких тебе ведьм или колдовства – нелепая ложная тревога.

– Твой ход, – сказал Мурдок, прерывая его мысли.

Шеф поставил свою дамку в выигрышное положение, и Гэвин видел, что неизбежно теряет две шашки, а с ними и партию. Ничего нельзя было сделать. Гэвин сделал ход, и шеф быстро взял две его шашки, сбивая их с доски с чрезмерным усердием. Вот урод.

– Сдаюсь, – тут же сказал Гэвин.

– Ну же, не сдавайся прежде времени, – почти взмолился шеф. – Ты еще можешь выиграть.

Гэвин отрицательно покачал головой, и тут со стороны приемной раздался сильный удар – это распахнулись входные двери. Вслед за этим послышался приглушенный крик о помощи.

Гэвин и шеф вскочили. В дверях стояла женщина – Роза Баффум, Гэвин сразу ее узнал, – с нее капала вода, мокрая одежда облепила грузное тело, длинные седые волосы прилипли к голове, глаза расширились от ужаса.

– Помогите, ради бога! – прохрипела она, задыхаясь. – Помогите!

Она сделала несколько нетвердых шагов к Гэвину.

– Что случилось? – Гэвин подхватил ее под одну руку, шеф под другую. Женщину била крупная дрожь. – Вы целы?

– Боже мой, боже мой! – завопила она.

Они усадили ее на стул. Гэвин бросился за чашкой кофе для нее.

– Звони «девять-один-один», вызывай «скорую», – сказал шеф. – На ней кровь.

Баффум почти потеряла сознание, она обмякла на стуле, закатив глаза. Гэвин поставил чашку, схватил рацию, быстро соединился с диспетчером Ньюберипорта и вызвал 911. Шеф тем временем отирал лицо Баффум бумажным полотенцем.

– Где вы поранились? – спросил он.

Женщина охнула:

– Это не моя кровь!

– О’кей, – сказал шеф. – Выпейте кофе и скажите нам, что происходит.

Проигнорировав кофе, Баффум испустила еще один вопль:

– Монстр!

– Монстр? – переспросил Мурдок скептическим тоном.