Багровый закат

У дверного проема взгляд Эльки в упор встретился со взглядом Бат-Шевы. Сердце его замерло: её большие серые глаза, подобно грозовой молнии, пронзили его. Вместе с тем он увидел произошедшие изменения. В её взгляде появилась необъяснимая грусть и затаённый страх. И у него вспыхнуло непреодолимое желание обнять её, защитить.

" От кого защитить?" – с возмущением осудил он свои же чувства.

Он хорошо знал, что Корнелий любит Бат-Шеву и бережёт её. Знает он и то, что благодаря неустанному труду Корнелия, дом их – всегда полная чаша.

Правда… многие односельчане обходят этот дом стороной. Особенно по субботам и праздничным дням. В том числе его брат Ноах и Ривка.

" Иудейка живет с проклятым язычником! "– не раз слышал Элька яростные голоса. В их глазах Бат-Шева навлекла позор на весь Модиин! Позор, граничащий со смертным грехом!

Однако Элька так не думает. И на его стороне Шмуэль и Давид. На его стороне также Бен-Цур, и тетя Шифра – особенно, после героического поступка Бат-Шевы, спасшего их всех от неминуемой гибели.

Находившиеся дома Ора и Эфронит, на чьи юные плечи легло ведение домашнего хозяйства, увидев гостей, быстро расстелили плетеные циновки и расставили скромные угощения.

Однако прежде чем гости успели присесть, Эфронит принесла небольшую гидрию с водой и предложила омыть руки.

– Как тебя зовут? – приветливо спросил римлянин.

– Эфронит.

– На иврите означает жаворонок, – с улыбкой сказал Элька.

– А тебя? – смело спросила Эфронит.

– Квинт, – ответил римлянин, – у меня в Риме дочка твоего возраста. И тоже красивая девушка. Он замолк, насупился, как бы извиняясь за проявленную слабость, вышел во двор и подставил руки под струйку воды.

Эльазар хотел было последовать за Квинтом, но ему преградила дорогу Бат-Шева. Она тяжело дышала, и это дыхание подобно огню, опаляло его.

Он замер, с огромным трудом сдерживая себя, чтобы не при– жать к себе гостью. Вновь прямо перед собой увидел направленные на него бездонные серые глаза.

– Эль, – услышал он её чуть хриплый приглушенный голос – так она называла его и тогда, в тот незабываемый для него день, когда они были вместе, и было это около девяти рождений луны тому назад. – Корнелий велел передать, что надвигается страшная беда. Император Рима по просьбе наместника и Цилия Кая направляет в Иудею большую карательную экспедицию. Ко всему надо быть готовым…

И больше ни слова.

В проеме двери показался Квинт:

– Следующий! – весело позвал он, и Элька подставил руки под струю воды:

– Я рада, что ты, наконец, пришла к нам, – сказала Эфронит, прислоняясь своей щекой к щеке гостьи.

Бат-Шева ничего не ответила, лишь густой румянец покрыл её побледневшее лицо.

Увидев, что Элька, прежде чем ступить на циновки снял сандалии, Квинт последовал его примеру, раздел и поставил свои калиги рядом с сандалиями мастера Эльазара. На подносах лежали теплые, только что подогретые, хлебцы.

Эти хлебцы вызвали похвалу и новый прилив воспоминаний Квинта. Не стесняясь своих чувств, он сказал:

– Я как будто попал к себе домой. Моя дочь Светония – мастерица печь хлебы, и какие вкусные!

Эта, последняя реплика неожиданно вызвала дружный смех мастера Эльазара и Бат-Шевы.

Не понимая причины смеха, Квинт мгновенно насторожился, замкнулся, помрачнел.

– Да нет же, ты тут ни при чем! – гася на лице улыбку, рассудительно объяснила Бат-Шева. – Хлебцы, которые печет Эфронит, также известны во всей округе.

Как и твоя дочь, она тоже мастерица печь. За её хлебцами приезжают даже из Бетулии и Лода. Она их печет в большой круглой печи-кувшине, который изготовил специально для неё мастер Эльазар.

Это объяснение пришлось Квинту по душе. Он смягчился, но больше не говорил на тему о хлебе и доме.

– Во сколько динариев обойдутся легиону двести висячих светильников? – перешел на деловой разговор Квинт.

– Когда они нужны? – задал встречный вопрос Элька.

– Вчера! – коротко ответил Квинт.

Элька задумался, спросил:

– Где вы собираетесь подвешивать эти светильники?

– А зачем это тебе? – насторожился Квинт.

– Чтобы найти нужную форму. Одно дело, если это ровная стена, другое дело круглое дерево.

– На опорном столбе шатра, – объяснил успокоившийся Квинт. – Один или два светильника на шатер.

При этих словах Бат-Шева многозначительно взглянула на Эльазара. Пятый готовился встретить солдат карательного корпуса.

Элька и сам это понял. В Иудее действительно, не по дням, а по часам нарастало грозное противостояние римлянам.

– Значит, так… – рассудительно начал Элька. – Надо хорошо отработать форму светильника. Мои главные требования к изделиям: прочность, надежность, хорошее освещение.

– Правильно, – в знак согласия кивал Квинт.

– Я подумаю, – сказал Элька, – сделаю несколько вариантов, а затем, примерно через две субботы, вместе выберем наилучший из них и я приступлю к изготовлению сразу всего количества…кажется, двухсот?

– Да, двух сотен… – растерянно повторил Квинт, – но тут же спохватился и решительно произнес: