Багровый закат

Их разговор был прерван топотом приближающихся лошадей. Топот оборвался у ворот дома ростовщика. Кция тут же прервал смех, и Шифра увидела, что его лицо стало мертвенно бледным.

Не говоря ни слова, он метнулся к воротам.

Шифра некоторое время ждала возвращения хозяина, но тот был вовлечен в какой-то важный разговор с прибывшим всадником. И она, предусмотрительно оглядываясь, пошла к отгороженной части двора, туда, где странно завивались виноградные лозы.

Она подошла к ограде, оказавшейся ниже её роста, заглянула за неё. Увидела необычное устройство для подъема воды из колодца. К канатной цепи были привязаны десятка два кувшинов. Эти кувшины непрерывно опускалась в отверстие колодца, а затем, поднималась заполненные водой.

Пара рослых мулов, двигаясь по кругу, приводила водоподъемник в непрерывное движение.

Внимание Шифры привлекли именно эти мулы, точнее один из них. Он был более похож на человека, сгорбившегося от напряженной работы, чем на животное, шедшее в одной упряжке с мулом.

Густая зелень мешала разглядеть происходящее. Но, раздвинув лозу, Шифра присмотрелась и вздрогнула – в одной упряжке с мулом, действительно двигался человек.

" Наверное один из рабов, приобретенных Кцией", – решила Шифра.

Она знала, что и у других жителей селения были рабы, однако к ним относились, как к младшим братьям, попавшим в беду. Тора запрещала приравнивать рабов к животным. К тому же, спустя семь лет, каждый из рабов становился свободным человеком. Таковы были заветы отцов.

"Что же делает Кция! – возмутилась Шифра, – нормальный человек не может такое выдержать!" – и в справедливой душе Шифры с новой силой вспыхнул гнев против ростовщика. Какой же он иудей, если так поступает с людьми?!

Крайне огорченная, она хотела тут же возвратиться к дому, но увидела, что раб прекратил бесконечное круговое движение и смотрит в её сторону.

Его бледное лицо, заросло густой щетиной неопределенного цвета. Эту щетину прикрывали длинные светлые волосы. Шифре показалось, что и это лицо она где-то видела. Чтобы лучше разглядеть, приподнялась на цыпочки. Человек, запряженный в одну упряжку с мулом, так же выпрямился.

Лучи солнца, прорвавшиеся сквозь густую листву, озарили ореолом копну немытых запутавшихся волос. Его лицо засияло трепетным таинственным светом.

– Боже мой! – вскрикнула Шифра – это же улыбка Иосифа Прекрасного !

Она не могла оторвать от него взгляд. Молчал и Иосиф. Тогда Шифра подняла руки и жестами показала Иосифу, что приглашает его с собой.

Она возвратилась к дому Кции. В душе её кипело бьющее через край негодование.

Так вот куда исчез несчастный! Его захватили люди ростовщика и превратили в раба! Но как это им удалось?!

Разве различие в характере или в образе жизни может быть достаточным основанием для того, что с Иосифом сделал проклятый меняла Кция, зло вопрошала она и тут же отвечала: нет и нет!

Что-то другое, еще более низкое, было в основе таких действий ростовщика, рассуждала Шифра, и, наконец, нашла искомый ответ – нечеловеческая, сатанинская жадность! Он давно отказался от выполнения Священного писания! Он и выглядит как язычник. Как римляне бреет бороду, дает взаймы бедным и дерет с них невыносимые проценты!

– Но как ему удалось заставить Иосифа опуститься до уровня животного?!

Шифра была уверена, что Кция не смог бы сделать это силой. Иосиф был слишком свободолюбив и слишком могуч. Он скорее бы погиб, чем подчинился силе.

И Шифра вспомнила, как однажды, играя, на Иосифа напали человек десять юношей, среди них были и подмастерья кузнеца Шмуэля, отличавшиеся большой силой. Они хотели повалить Иосифа, а затем приковать к земле. У них даже были цепи и колья. Но Иосиф обнял каждой рукой по пять человек, раскрутил их и отпустил. И те, подобно воробьям, разлетелись в разные стороны.

Шифра невольно улыбнулась. Нет, не силой Кция превратил Иосифа в рабочего мула!..

Больше она не хотела и не могла об этом думать.

Иосиф в беде и ему нужна немедленная помощь, решила она. Но как ему помочь? К тому же, Юдит, быть может, находится в еще более тяжелом положении.

– Прошу прощения, – заискивающе произнес возвратившийся ростовщик, – так чем же Кция может помочь столь уважаемой гостье?

Шифра увидела, что встреча с неожиданно прибывшим всадником настолько потрясла ростовщика, что он даже забыл о её просьбе. И тогда Шифра развернула золотой самородок и положила перед Кцией.

Его крохотные глазки неожиданно расширились и Шифре показалось, что они вот-вот выкатятся из орбит.

Он задохнулся, замахал руками, затем с трудом произнес: – Этого не может быть! – замотал он головой. – Поверь мне – это самый обыкновенный камень!…

Он протянул руку, схватил самородок, но не рассчитал его тяжести, тот выскользнул у него из рук и упал на ногу. Кция взвыл от боли.

– Он будет твоим, – холодно сказала Шифра, – если для начала ты приведешь домой Юдит.

– И это все? – забеспокоился Кция.

– Об остальном потом, – твердо сказала Шифра.

– О, я в восторге от тебя, дорогая Шифра! Жаль, что ты не моя жена! – вдруг заюлил Кция. – Так умеют торговаться только очень мудрые люди! Мы бы с тобой владели половиной мира!

– Мне с тобой… не нужен даже весь мир! – холодно ответила Шифра. – Мне нужна только Юдит – дочь Эсты и кузнеца Шмуэля.

– Понимаешь, моя дорогая, – и Кция начал чесать за ухом, затем опасливо оглянулся и произнес шепотом: – Положение очень скоро изменится, и спасать надо будет не девочку, а всех нас…

– Если это то, что мы с тобой думаем, то самородок, может спасти жизнь тебе и мне!

Он вдруг упал перед Шифрой на колени и заговорил с лихорадочной быстротой:

– Каратели, и на этот раз очень и очень много, – подчеркнул он, – скоро будут здесь!

Только что я говорил с моим доброжелателем. Он всегда сообщал мне о самых важных событиях. Конечно же, каждый раз он получает за это кошелек с полноценными динариями, – и Кция протянул дрожащую руку к золоту, но Шифра вырвала из его рук тяжелый самородок, вновь завернула и спрятала в сумку под плащом.

– Ты мне не веришь! – Кция с неожиданной прытью поднялся с колен. – Я выдал тебе важную тайну! Надо как можно быстрее бежать – у нас не более трех закатов солнца. Ты понимаешь? Всего три! После этого каратели сравняют с землей Модиин вместе со всеми его жителями.

– Я знаю куда бежать, – лихорадочно твердил Кция, – и ты пойдешь со мной! Отдай мне золото! Оно спасет нам жизнь! Понимаешь НАМ – мне и тебе!

В ответ последовал холодный, злой смех Шифры. Это ошеломило Кцию. Он бросился к ней и попытался силой отнять у неё самородок.

– Отдай золото! – взревел он. – Все равно все сдохнут! Понимаешь – все!!

Шифра сопротивлялась изо всех сил, но эти силы были на исходе. Она прижала к себе самородок, почувствовала, его теплоту, переходящую в жжение в груди. Из всех оставшихся сил закричала:

– Иосиф! Помоги!

Этот негромкий крик разнесся по пустому двору, но все же был услышан. В ответ на призыв о помощи, внутренняя ограда колодезного участка разлетелась в щепки, и оттуда вырвалось страшное, покрытое тряпьем и обрывками канатов, существо. Это существо отбросило Кцию от Шифры, как отбрасывают присосавшуюся к ноге пиявку.

Иосиф поднял на руки потерявшую сознание женщину, ударом ноги открыл ворота и понес к её дому.

Он шел со своей драгоценной ношей через весь Модиин.

Жители селения, встревоженные слухами о приближении карателей, спешили по своим, крайне неотложным делам, и никто не обращал внимания на могучего мужчину, бережно несущего на руках женщину.

Лишь у дома Шифры к нему бросились Бен-Цур и Элька. Выхватив Шифру из рук Иосифа, Бен-Цур хотел, было, поднести её на крышу. Там было прохладно, тянул свежий ветерок. Но Шифра очнулась, соскользнула на землю.

Из дома вышли обрадованные её возвращением рав Нафтали, Шмуэль, Корнелий, Бат-Шева.

Увидев Бат-Шеву, её одутловатое лицо и четко обозначившийся живот, Иосиф в крайнем испуге отскочил к стене.

Его затрясло, как в лихорадке. Он сгорбился, широко раскрыл глаза, вновь выпрямился, залепетал что-то несуразное. Затем из его рта вырвался душераздирающий вопль, и он бросился в сторону горного ущелья.

К тем местам, где он с Бат-Шевой собирали ветки и сухие сучья для гончарных печей Эльки.

За ним поспешила Шифра. Она была уверена, что его нельзя оставлять одного.

Вскоре она нашла Иосифа. Он беспомощно сидел на камне. Его лицо было мокрым от слёз. Он не плакал, он тихо выл, как затравленный голодный волк.

Шифра присела рядом. От быстрой ходьбы и сильного волнения не хватало воздуха, она тяжело дышала. Вновь почувствовала, это проклятое жжение в груди и сильное головокружение и, чтобы не упасть, невольно прислонилась к Иосифу.

Он затих.

Так они сидели несколько долгих минут, наконец, ей стало лучше, и она тихо спросила:

– Что все-таки произошло? Куда ты пропал? Бат-Шева и мы все искали тебя три дня и три ночи!

Шифра внимательно выслушала сбивчивый рассказ Иосифа. Она поняла, что его встретили люди Кции и заманили к нему во двор. Вначале они держали его взаперти, намереваясь продать в рабство. Римляне с охотой покупали сильных и здоровых рабов. Однако затем коварный Кция обнаружил, что Иосиф резко менялся, становился послушным как ребенок, если видел одну из его служанок.

И когда несколько дней спустя, Иосиф назвал эту служанку именем Бат-Шевы, она приставила палец ко рту, чтобы он не выдал её тайны. Кция не должен ничего знать… И Иосиф, обрадованный встречей, подчинился, как затем подчинялся всему, что велела делать эта женщина.

Иосиф был уверен, что рядом с ним находится Бат-Шева. Его Бат-Шева, которую он любил самоотверженно и самозабвенно. Но это была не она.

Кция, узнав все это, легко управлял Иосифом, с помощью все этой же женщины. Поручал ему самую тяжелую работу. В качестве вознаграждения, он велел служанке раз в неделю проводить ночь с Иосифом, что она и делала с большой охотой, на зависть другим служанкам.

Даже с большей охотой, чем работала, зло замечал Кция.

Однако, чтобы другие женщины не очень завидовали, Кция время от времени находил повод, для наказания Иосифа, разлучая его с Леей.

На этот раз поводом послужил отменный аппетит пленного.

– Ты жрёшь больше, чем мои мулы! – орал на него Кция. Затем, в качестве наказания, велел Иосифу целый месяц крутить вместе с мулом водоподъемное колесо.

Это наказание казалось Кцие забавным, и он весело хохотал, глядя, как Иосиф бредёт в одной упряжке с животным.

– Терпи, Йоселе! Ради любви, терпи! – издевательски говорил Кция.

И, чтобы усилить эффект наказания, запретил служанке встречаться с Иосифом.

Рассказав все это Шифре, Иосиф замолк. Согнул голову, и в полной растерянности повторял: Бат-Шева, Бат-Шева…

И тогда Шифра все поняла.

Она вспомнила, что у Бат-Шевы была сестра-близнец – Лея, о которой Бат-Шева не любила говорить. Как знала и то, что сестры были похожи как две капли воды и одинаково сложены. Их трудно было различить.

Лишь теперь Шифра осознала всю глубину потрясения Иосифа, когда он увидел настоящую Бат-Шеву. Его горю не было границ.

– Мерзавец Кция надругался над детской наивностью Иосифа, – негодовала Шифра, – использовал в своих грязных целях привязанность Иосифа к Бат-Шеве…

Иосиф никогда не простит случившегося – ни себе, ни, тем более, Кцие.

С большим трудом ей удалось уговорить Иосифа возвратиться в селение. Он согласился лишь тогда, когда Шифра предложила ему поселиться в пустующей пристройке, в которой прежде жила Бат-Шева.