Байки космического патруля

— Жадность и трусость примерно в равных частях. Остальное — конъюнктурные бесхребетные чиновники. Это одна из тех вещей, которые, вероятно, будут расследоваться и разоблачаться после войны. Наверное. Я не знаю. Парни из Бюро расследования задали им хорошую взбучку, и это их напугало. Они думают, что информация слишком горячая, чтобы удержать ее в руках, поэтому похоронили ее в своих файлах. Я чуть не упустил ее. Но могу вам сказать, что если вы собираетесь использовать это старое корыто, оно совершенно ни к чему пе пригодно.

— Я вас понял, — сухо сказал Буллард.

Он взял записку и перелистал ее. Перед Буллардом лежала не новая история жадности, страха и взяточничества, политического подкупа и экономического давления. Некие богатые молодые люди боялись призыва на военную службу и суровой политики, ие допускавшей никаких исключений в этом вопросе. Одни были просто бездельниками, которые не хотели, чтобы им докучали; другие были достаточно активны, но занимались извлечением огромных выгод из войны; были и третьи — просто трусы. Но в конечном счете они представляли один и тот же тип людей. Они объединили свои огромные ресурсы и сумели найти выход. Им стал монитор «Мститель».

Биржа благоустроенной, сказочной страны Манхэттен, на которую стекались деньги и потоки товаров, была самым важным местом на семи планетах. Она заслуживала защиты и просила о ней. Она требовала, чтобы над ней днем и ночью парил большой военный корабль. Когда просьбу отклонили, биржа ответила: продажи облигаций уменьшились, а поставки основных товаров прекратились либо подорожали. Анджерхад, министр финансов, нашел выход из этого тупика. Если нельзя прислать крупный военный корабль, почему бы тогда не вернуть в строй один из самых старых? Идея была отправлена по проводам и пришла в министерство обороны. Итогом стал «Мститель», укомплектованный местными парнями.

— Я предполагаю, — сказал Буллард устало, — для того, чтобы воевать, кто-то должен думать, откуда приходят деньги и припасы. Всё еще...

— Мы не упускаем это из виду, — сказал Шипстэд. — Корабль немногим лучше музейного экспоната, а от его экипажа толку пе больше, чем от стада биржевых брокеров и самых ленивых ящериц, которые существуют в природе. Я бы их всех отдал за одного хорошего, порядочного молодого человека, вроде тех, что служат у нас.

— Точно, — сказал задумчиво Буллард.

— Вы не можете их трогать, — предупредил Шипстэд. — Корабль на особом счету, он подчиняется только приказам самого министра обороны.

Буллард улыбнулся:

— Думаю, вы были хорошим «небесным юристом»!

Он распахнул ящик стола и извлек лист пергамента, с которого свисала большая золотая печать Большого Совета.

— Мое наставление служащим Бюро, — сказал он. — Прочитайте.

Шипстэд взял пергамент и бегло просмотрел хорошо известный ему текст.

— М-м-м, — пробормотал он, поджав губы, — вы имеете в виду, что как директор Бюро вы отвечаете за состояние всех судов, будь то действующие или в резерве, и поэтому имеете право проводить учения, совершать проверки, и...

— Повод неважен, — улыбнулся Буллард. — Я знал, что в этом наставлении что-нибудь да найду. Теперь дайте мне подумать, что с этим делать.

Он задумчиво посмотрел на потолок.

— Никакого способа заставить их воевать нет, — сказал он. — Но мы можем заставить их работать. Может быть, мы заставим их так, что они захотят сражаться. Шипстэд, пишите приказ!

Шипстэд записал то, что ему продиктовал Буллард.

— Это все, что нам нужно. Теперь дело получит законный ход. Разошлите это на все корабли и уведомите Оперативный отдел. Затем, я думаю, можно просто дать природе идти своим чередом. Насколько я знаю парней этого типа, они поднимут крик и начнут обрывать провода. И чем больше они будут дергаться, тем хуже для них.

Капитан Шипстэд захлопнул блокнот и усмехнулся.

Военная машина никогда не останавливалась, равно как никогда не задерживалась на месте и ни в чем не сомневалась. Все, что в нее попадало, она брала и неуклонно проталкивала дальше. Ее инерция была велика. Однажды череда импульсов дошла до ее жизненно важных органов, однако номинальный начальник не осмелился вмешаться в их работу. Это было бы слишком затруднительно.