Бахчанов

Наташа наклонилась над чашкой горячего кофе и стала дуть на него. Но куда так поспешил папа Глеб? А что с мамой? Сжав руку дочки, она, точно не веря своим глазам, молча и неотрывно смотрела на вошедшего велосипедиста. Его сразу обступили люди, находившиеся в столовой. Наташа тоже смотрела на него.

Убрав руки в брючные карманы, он с живостью о чем-то говорил, несколько наклонив набок свою крупную голову. В его чуть насмешливых зорких глазах зрачки казались остро отточенными буравчиками. Увидев Промыслова, торопливо идущего к нему, весело воскликнул:

— Товарищ Глеб! Браво!

Наташа вскинулась, перестала пить кофе и торжественно, на всю столовую:

— Мамочка, это Ленин, да?..

За эти месяцы Ильич внешне ничуть не изменился. Только загорело и выглядело смуглее обычного его немного похудевшее лицо.

Он усадил всех за стол, сел сам и, обхватив колено руками, попросил московского товарища поделиться своими впечатлениями о событиях в "белокаменной".

За последнее время к пролетарской Москве возник особый интерес. И для этого были немалые основания. По размаху стачечных боев и политических демонстраций она в эти осенние дни вышла на первое место в России. Вот почему представитель московских рабочих вызвал к себе такой острый интерес.

— По-новому кипят наши улицы, Владимир Ильич, — с увлечением рассказывал он, — на митингах в университете тысячи нашего брата. И рассуждают так: раз от спячки перешли к стачке, перейдем теперь и к стычке. Вы уже знаете, какая кровавая схватка заварилась на Тверской между стачечниками и войсками. И она, вот увидите, будет не последней…

Ленин согласился с этим и, развивая мысль собеседника, сказал, что в Женеве очень многие товарищи склонны рассматривать недавние революционные события в Москве как первую грозовую молнию, осветившую новое поле сражения.

И все же из-за того, что у Московского комитета еще нет в распоряжении значительных революционных отрядов и на сторону народа не перешла ни одна воинская часть, движение здесь пока нельзя считать достигнувшим своей высшей ступени.

— Нам всем хочется надеяться, Владимир Ильич, что это будет.

Ленин покачал головой:

— Одной надежды маловато. А под лежачий камень вода не потечет. Кстати, что делается у вас с вооружением рабочих? Сколько организовано дружин? Конечно, я имею в виду дружины наиболее обученные и хорошо вооруженные.

— Хорошие дружины, Владимир Ильич, есть у нас на фабрике Шмидта, в Миусском трамвайном парке, в типографии Сытина и на заводе Гужона.

— А завод Бромлея почему пропустили? — хитро прищурился Ильич.

— Да, верно, и там есть совсем неплохая дружина. Вот память! А вы, Владимир Ильич, видать, знаете о том не хуже меня, грешного.

— Едва ли, — добродушно рассмеялся Ленин. — Вы ведь счастливее меня. Вы из самого боя. Вам и карты в руки, а мы эмигранты, и пока вот вынуждены маяться в этом проклятом далеке.

Выслушав затем рассказ собеседника о работе московских большевиков по сбору средств на оружие и о путях приобретения его, Ильич в раздумье заметил:

— Да, сестра писала, что в Москве работа налажена лучше питерской, и все-таки этого еще очень и очень мало. Мы не обеспечены оружием в той мере, как требуют стремительно развивающиеся события.

Поделился приезжий товарищ также и впечатлениями, вынесенными им из недавней поездки на родину, куда-то в Заволжье:

— Жгут мои земляки дворянские усадьбы напропалую!

— И много сожгли?

— В одном нашем уезде одиннадцать усадеб.

— Гм… гм… А сколько крупных поместий в вашем уезде?

— Да как вам сказать, Владимир Ильич? Таких помещиков, что имеют до тысячи десятин, у нас, пожалуй, наберется десятков восемь. Да сверх того есть барон, чтоб ему ни дна, ни покрышки. У него же всяких угодий не меньше как на двадцать — двадцать пять тысяч десятин.

— Значит, мало сожгли. Архимало. Надо стереть с лица русской земли позор феодального крупного землевладения!

И тут же напомнил о тех решениях съезда, где предлагалось немедленно приступить к организации революционных крестьянских комитетов.

А Промыслову, улыбнувшись, сказал:

— Удалась-таки нам морская транспортировка. Юзеф писал: в восставшей Лодзи Бахчанов держался молодцом. Польские товарищи не нахвалятся!

Зашла речь о боевых действиях дружин. Ленин одобрительно отозвался о подвиге рижан. Промыслов знал этот случай. Одной сентябрьской ночью значительная группа боевиков напала на рижскую центральную тюрьму и после ожесточенной борьбы с тюремной стражей освободила двух политических заключенных, которым грозил смертный приговор.

— Восхитительно, Владимир Ильич. Словно эпизод из времен какого-нибудь Бенвенуто Челлини.

— К счастью, самая обыкновенная правда наших дней, — поправил Ильич и, заметив устремленный на себя взгляд Наташи, подозвал к себе и ласково заговорил с ней…

Вечером Владимир Ильич и Надежда Константиновна, возвращаясь с реферата, навестили Промысловых в их новом жилище.

Комната маленькая, тесная, впрочем не в пример ист-эндской сухая, окнами в глухой двор. И хоть отсюда не увидишь ни гор, ни озера, "новоселы" восторгались ею.

Владимир Ильич, осмотрев жилье, умерил их восторги: