Baldur’s Gate. Путешествие от истоков до классики RPG

Джеймсом Оленом с 1993-го. Тогда он искал новых напарников для игры, для чего разместил объявление в библиотеке Эдмонтона и в нескольких магазинах города. За несколько дней ему поступило множество звонков – и он без труда собрал себе группу. Они стали придумывать персонажей – так родились Саревок, Эдвин и Ксан, хорошо известные фанатам серии. Когда Кэмерон Тофер, будущий программист BioWare, начал играть с Оленом, он придумал рейнджера Минска. «Я много играл в Цивилизацию. Минск был назван в честь одноименного города», – рассказывал Тофер в блоге Beamdog. Он присоединился позже всех и отставал по опыту, из-за чего частенько бывал на волоске от смерти. В похождениях его сопровождает компаньон – хомяк Бу.

Трудности разработки

Нехватка опыта у разработчиков Baldur’s Gate неизбежно приводила ко многим ошибкам, которые вкупе с техническими ограничениями тормозили рабочий процесс. «Мы собирали самолет прямо на лету[13]», – говорит Джон Галлахер. Иначе говоря, набранные BioWare новички должны были всему учиться и параллельно работать над крайне амбициозным проектом, что, с одной стороны, сильно развивало профессионально, с другой – выматывало. Планировавшийся в середине 1997 года релиз перенесли на конец 1998-го.

Одна из главных проблем, с которой столкнулась команда и которая повлекла столь сильную задержку, – то, что инструменты разработки менялись на ходу по мере развития самих разработчиков. Часть команды делала движок – Infinity Engine. Другая работала над самой игрой, то и дело адаптируясь под изменения движка и инструментария. Множество элементов графики перерисовывались даже не раз и не два, а три раза – что было колоссальной тратой времени.

Хотя Infinity Engine и обладал важной характеристикой – высоким fps[14], постоянные улучшения, которым его то и дело подвергали, подчас оказывались катастрофой для уже проделанной работы. Впрочем, это не сказалось критично на графике разработки игры. Разумеется, высокий fps означал необходимость отрисовки большего количества кадров для более плавной анимации. При этом часть анимаций была отрисована еще в те времена, когда движок был слабее, и не соответствовала новым требованиям по детализации. Художникам приходилось адаптировать их под обновления движка, чтобы картинка подходила под новые параметры.

При этом технологии в распоряжении команды были весьма ограничены – особенно в сравнении с тем уровнем графики, на который замахивалась Baldur’s Gate. Марсия Тофер, художница по текстурам, рассказывала IGN, что для одного города – Врат – потребовалось отрисовать 1296 сцен разрешением 23 040 × 12 280 пикселей. Для рендеринга[15] одной городской зоны PC того времени требовалось от 22 до 40 часов! Технические сложности подтачивали боевой дух команды. Последние полгода разработки никто в офисе BioWare уже не считал рабочее время. Одна из стен конференц-зала была сверху донизу покрыта огромной картой Врат – главного города игры. «Для многих из нас эта карта стала символом любви, заботы и внимания, которые мы посвятили нашей игре», – скажет позднее Джон Галлахер. Как это часто бывает в индустрии видеоигр, чтобы довести проект до конца, разработчикам потребовалась недюжинная воля и стрессоустойчивость.

Новой целью BioWare теперь стал выпуск Baldur’s Gate в 1998-м, ко Дню благодарения, праздновавшемуся в конце ноября. Причина спешки была проста: в Штатах на следующий после праздника день устраивают распродажи – так называемую черную пятницу. Для миллионов американцев это событие, которое нельзя пропускать – многие даже берут отпуск на этот день, чтобы закупиться как следует. Так что для Interplay и BioWare было принципиально выпустить игру к этому времени. Именно к этому цейтноту и переработкам отсылают шутки и пасхалки, оставленные разработчиками в могилах в центре города Нашкель. Особенно в мавзолее – эпитафия некоему Рэю гласит: «Черт, эта игра точно меня прикончит».

Крис Паркер, один из продюсеров Baldur’s Gateв Black Isle Studios, делится воспоминаниями об этой изнурительной гонке: «Мы были выжаты, наши батарейки разряжены в ноль, никакие разговоры не могли нас оживить. Никакой гордости, радости от успеха – только желание разделаться с этим любой ценой[16]».

Путь в новую жизнь