Балканская звезда графа Игнатьева

Бог сохранил меня чудом в балканской пропасти, куда я слетел с коляской при конце подъёма на гору Св. Николая».

«КАРАЮЩИЙ МЕЧ» СВЯЩЕННОГО АЛЬЯНСА

Скалой проснулся в холодном поту.

Рывком сдёрнул с себя простыню, сел на край кровати, постепенно приходя в себя. Натянув штиблеты на босые ноги, шатаясь, адъютант великого князя пошёл по направлению к выходу из своей комнатки, протянув руку вперёд, чтобы не наткнуться на стены в кромешной темноте. За дверью, прикорнув на стуле, безмятежным сном спал денщик, пуская слюни изо рта. «Мне надобно умыть руки и лицо» — это была единственная мысль, засевшая, как гвоздь, в тот момент в его голове. Дойдя до самодельного жестяного рукомойника, Скалой подставил голову под обжигающе холодную струйку воды, а затем стал бить себя ладонями по щекам, словно пытаясь отогнать от себя пугающее и жуткое сновидение, ещё несколько минут назад казавшееся ему явью.

И вот что снилось ему. Ему снилось, что он сидел в турецкой чайхане и курил кальян. Рядом на пёстрых пуфиках возлежал Николай Николаевич, его начальник, с какой-то глиняной трубкой в руках и меланхолично потягивал её. Перед ними кругами ходил переводчик турок, месье Ляморт, взмахивая чёрными фалдами сюртука, точно крыльями. Мрачная фигура этого человека напоминала Скалону старую ворону на снегу Царскосельского парка, а слова звучали, как сухой треск камней на морозе. Говорил Ляморт тихо, невнятно и невразумительно. Скалой мучительно пытался разобрать хотя бы отдельные слова, нагибался поближе, переспрашивал, но слышал только невнятное бормотание. Вдруг его левое ухо стало увеличиваться на глазах, оттопырилось в сторону источника звука и через ушную раковину потоком полились слова, гудя и отдаваясь в голове как звон колокола. «Бум! Бам! Бом!» — многоголосо звучал медный звон, словно празднуя тризну. Дмитрий Антонович в ужасе попытался закрыть уши ладонями обеих рук, чтобы ослабить чудовищное внешнее воздействие, но было поздно — загадочные и бессмысленные фразы заполнили каждую клеточку его мозга, ярко вспыхнув в финале своей абсолютно бессмысленной концовкой: «Жертва ваша — это тяжёлая победа над собой и своим разумом. И ответ ваш — это ответ на 11 вопрос. Могут ли все числа от 1 до 10 истолковать, что есть число 1 и есть число 10-е, что значит число 5? И просим мы Бога, отречения от «я» своего, которое происходит из ада, хотя великолепным именем света одевает себя. Трепеща, говорим мы о нём и о Всемогущем Зиждителе Вселенной. Да отрещица суета мира! Но остерегитесь, чтобы бисер не был повержен перед свиньями, а в противном случае вы сами за оное отвечать будете нашему Спасителю и другу душ наших! Ибо не за горами время силанума, когда отсекаются засыхающие и увядшие отпрыски райского древа, а иногда и целые бесплодные ветки».

Комната вдруг стала заполняться дымом, черты лица Ляморта потускнели, а сам он, подогнув ноги в вязаных чулках, стал приподниматься над полом. На уровне головы Скалона, его фигура совершила плавный разворот на 90 градусов, медленно и величаво проплыла мимо Николая Николаевича, изумлённо застывшего с трубкой во рту, мимо стен, завешанных цветастыми персидскими коврами. В этот момент Скалой понял, что надо бежать. Бежать скорее от этого кошмара к выходу — и проснулся. От окна тянуло холодом. Он сам был в испарине, и давило сердце.

Утром, во время завтрака, Скалой осторожно рассказал об этом сне князю.

— Масонские бредни, — сперва отмахнулся великий князь. — Начитался на ночь всякой дури. Перед сном надо дышать свежим воздухом, а не пылью канцелярских бумаг.

Однако положил вилку на стол, задумчиво сказал: «Я слышал нечто подобное. Право, не припомню уже от кого. На всякий случай присмотрись к этому Ляморту и держи ухо востро!»

* * *

Ляморт прикрыл глаза, перебирая чётки. В это же самое время он находился чайхане у хромого Гасана, всего в версте от штаб-квартиры русского главнокомандующего. На бледном лице скользнула слабая улыбка: Ляморт не знал и не мог знать дословного содержания беседы, однако был уверен, что приснится Скалону именно сегодня. Вчера, когда вместе с Садуллах-беем их пригласил к себе адъютант русского главнокомандующего, Ляморт как бы случайно забыл на столике у изголовья кровати книгу под странным названием «Теоретический градус соломонских наук», заложив нужную ему страницу высохшим листом чёрного папоротника. Простой психологический трюк и немного практической магии. Зато теперь его противник начнёт нервничать, совершать глупые и непростительные ошибки. Ровно это ему и надо: выбить русских из привычной уверенной манеры поведения победителей, заставить их опасаться неведомой силы.