Балканская звезда графа Игнатьева

— Плевать я хотел на турок, Диксон, плевать! Сейчас, когда на кону интересы Британии, я меньше всего думаю об этих проигравшихся вдрызг мусульманских фанатиках. И меня не волнуют международные формальности, конвенции, договора. За бумагой дело не станет. Завтра султан мне подпишет любую бумагу, любой фирман. — Лэйярд расхохотался, словно произнёс очень удачную и смешную шутку. — Как политик, скажу вам следующее. Неизвестно, кто будет завтра во главе британского правительства. Поэтому нам надо сейчас остановить Россию, не дать ей шанса воспользоваться плодами военной победы и поддержкой славян на юге Балкан. Будущие условия мира всё равно определят европейские державы. Попытка русских занять Константинополь вызовет бурю в Европе и Англии. Начнутся опять переговоры, битвы, неудачи, и довольно ещё 6 месяцев, чтобы довести Россию до окончательного изнеможения, и тогда... тогда Турция и Англия смогут потребовать от неё всё, что захотят.

На рассвете 3 февраля вице-адмирал Хорнби повёл свой флот через Дарданеллы — готовый к бою, со спущенным верхним рангоутом, войдя в пролив, против разыгравшегося шторма и сильного восточного ветра. На «Александре», вследствие того что её шлюп-балки были развёрнуты внутрь, компас дал ошибку, и корабль сразу же за самой узкой частью пролива сел на мель. «Султан» оставили для оказания помощи ей, остальная эскадра проследовала в Галлиполи.

Николай Николаевич, получив это известие от агентов, был взбешён. По его приказу 4 февраля Газенкампф зашифровал очередную депешу в столицу: «Мои войска находятся в двух переходах от Царьграда. Испрашиваю: как ты желаешь смотреть на стояние английского флота у Принцевых островов. Жду скорейшего ответа».

Около 3 часов дня был получен ответ: «Из сегодняшнего ответа моего султану ты увидишь, что я ни в чём не изменяю данных тебе приказаний, в шифрованной вчерашней моей телеграмме изложенных. Депеша Порты, о которой ты упоминаешь в шифрованной телеграмме твоей от 29 января, была ли отправлена тобою по телеграфу или с курьером? Прошу тебя отвечать положительно на мои вопросы, а то я остаюсь в недоразумении».

ПЕРЕГОВОРЫ И РЕЙД НА ЦАРЬГРАД

Переговоры с турками полным ходом шли в Адрианополе. Граф Игнатьев всюду являлся с сияющим лицом, мир, казалось, должен быть заключён с часу на час, как вдруг в одно прекрасное утро всё изменилось. Оказалось, что хитроумный Савфет-паша благодаря своим восточным любезностям и настоятельным советам Ляморта сумел протянуть дело насколько возможно дольше, а потом взял и отрезал разом: «я-де не признаю своих подписей, давал их в состоянии невменяемости».

— Господин Игнатьев, простите старика, но утомление помешало мне вникнуть в истинный смысл предлагавшихся условий, теперь же, по прошествии времени, я глубже вчитался в текст документа — и, конечно же, говорю вам: «нет». Блистательная Порта[24] никак не может согласиться по поводу уступок, которые мы должны сделать в пользу Черногории и Сербии. Это неприемлемо для нас!

Несколько подумав, Савфет добавил ещё одну фразу: «Тогда, неделю назад, было одно положение, мы бы подписали что угодно. А сейчас нет. Обстоятельства уже не те!»

Услышав эти слова, Николай Павлович несколько растерялся. В груди его всё клокотало от гнева. Однако не подал вида и с теми же восточными любезностями, под локти, выпроводил Савфет-пашу из комнаты. Надо было действовать. Как человек, проведший много лет на Востоке, он знал, что мусульмане думают иначе, чем европейцы или русские, и чувствуют иначе. Этические нормы и противоречия, заложенные в природе Корана, совершенно спокойно позволяли им нарушать обещания, данные «неверному», если это шло на пользу поклонникам Магомета. Просто так взять и договориться с Савфетом, чья позиция, судя по всему, будет ещё меняться, как флюгер, бесконечно увиливая от конкретных обязательств, нельзя. Переговоры с турками в такой ситуации бесполезны — нужны иные, эффективные средства давления. Приняв решение, он не привык медлить, откладывать дело в долгий ящик, — умылся и пошёл к конаку, где располагалась квартира великого князя. Игнатьев пробыл у главнокомандующего с час. Затем туда был истребован турок.

— Вы что, приехали торговаться с нами? — спросил Николай Николаевич. Глаза его жёстко смотрели на турка сверху вниз. Савфет-паше сразу же захотелось съёжиться от этого пристального взгляда. Присесть послу Николай Николаевич преднамеренно забыл предложить. Так они и стояли друг напротив друга. Почти двухметровый внушительный русский и маленький, пузатый турецкий паша с огромным носом, представлявший интересы Оттоманской империи.

Ваше высочество, я уполномочен одним министром иностранных дел, а в Стамбуле, как вы знаете, теперь новое министерство, новые люди. Поэтому я не вправе, не сносясь с новым руководством, соглашаться на те уступки, которые я сделал прежде. Поймите, я хоть и уполномоченный, но чиновник, у которого есть своё начальство...

Великий князь резко прервал его: