Балканская звезда графа Игнатьева

В томительном ожидании прошло ещё часа два или три. Надо было ещё дописать оба чистых экземпляра, перечесть их, потом всё подписать, причём сторонам приходилось делать по восемь подписей, приложить печати, составить акт, что все находились при здравом уме, и прочее. В итоге финальный договор, а также полномочия графа Игнатьева и Нелидова были заключены в красный бархатный переплёт с тиснёным государственным гербом и печатью. Так на карте мира в муках переговоров рождалось новое славянское государство Болгария....

Пока работа дипломатов близилась к успешному завершению, великий князь не мог найти себе места, загоняв адъютантов взад-вперёд. В четвёртом часу вечера он заготовил телеграмму царю и спустился вниз, где вместе со Скалоном сел у окна. Минуты казались непомерно длинными, но вот Николай Николаевич, не отрывавший глаз с площади, закричал:

— Скачет Фишка! (Адъютант Афиноген Орлов).

Орлов вошёл с преувеличенно торжественным видом, держа в руке масленичную ветвь, символ мира, и доложил: «Начали подписывать, ваше высочество, но нужно ещё минут десять, потому что каждый подписывает в разных местах, всего восемь раз».

Тем временем солдаты совсем разбились на кучки и разбрелись по сторонам. Вдруг со стороны Константинополя показался поезд, в вагоне которого ехал адъютант султана. Почему-то между солдатами прошёл слух, что «султан присылает свою дочь в подарок великому князю». Наконец в семь часов вечера к войскам прискакал адъютант главнокомандующего Муханов.

— Всё, кончено... Сейчас великий князь едет.

— Так мир или война?

— Мир, мир!

Не успел погаснуть радостный гул, как последовала команда «к ружью!». На дороге с выезда из Сан-Стефано показался несущийся экипаж. Граф Игнатьев, радостный и возбуждённый, стоял в нём, высоко держа подписанный документ. К нему сразу кинулись толпой.

— Ну что?

— Мир, господа, мир... Тридцать пять тысяч квадратных вёрст у турок отняли, — задыхаясь не столько от быстрой езды и усталости, сколько от переполнявших его восторга и счастья, русский посол повторял и повторял, как заведённый: «Всё, всё! Сейчас только подписали всё!»

— А условия?

— Блестящие, господа, блестящие... Не стыдно вам будет домой вернуться! Черногория в четыре раза увеличена, Сербия получила территориальное вознаграждение. Устья Дуная отданы нам, но государь не желает отнимать их у Румынии... Граница Болгарии у Люле-Бургаса... Крепости срываются... Адрианополь остаётся туркам, но вкрапленный среди Болгарии... мы получаем Карс, Батум, часть Армении...

Игнатьев поначалу сам опасался, что люди его не поймут и в чём-то осудят, но все вдруг разом стали улыбаться ему, подходить, жать руку, и Николай Павлович понял, что победил. ПОБЕДИЛ!

Глубоко, всей грудью он вдыхал воздух и не мог надышаться. Таким воздухом, казалось, он ещё ни разу не дышал: «Господи! Как же хорошо!»

Послышалось отдалённое «ура!» и звуки музыки. Звуки росли и ширились, пока не перешли в один радостный крик, сопровождавший появление великого князя и многочисленной и блестящей свиты. Игнатьев, победно подняв над головой свёрнутый договор бумаги, поехал навстречу главнокомандующему. «Это же мой генерал, вашблагородие, вашблагородие!» — истошно заорал Никита, расталкивая ряды. Привычно строгий взводный не обратил внимания на эту дерзкую неуставную выходку: войска зашевелились, а люди заговорили разом. Напряжение спало. В центре площади великий князь, приняв из рук Игнатьева этот бесценный свёрток, приподнялся на стременах и, сняв фуражку, своим ясным и сильным голосом закричал:

— Бог даровал нам после стольких усилий, — в этот момент в его тоне прорвались какие-то несвойственные, визгливые интонации, — славный мир. Ура! — И он махнул фуражкой.

Рёв тридцатитысячной армии, подобный майскому грому, трудно описать словами. В турецком лагере солдаты в испуге повыбегали из палаток, а раскаты русского «ура!», разносившиеся над берегами вечернего Босфора, были слышны жителям Константинополя, священного Царьграда.

— Я вам этим обязан, — надрывался Николай Николаевич, обращаясь к войскам. — Спасибо вам, родные мои! Родные! Спасибо!

У многих на глазах стояли слёзы, люди обнимали и целовались друг с другом. Солдаты с офицерами, зрители и зеваки друг с другом.

Это была русская победа. Как обычно, со слезами на глазах...

Подана в Петербурге 19 февраля 8 ч. 30 мин. пополудни.

Получена в С.-Стефано (время не обозначено).

Благодарю Бога за заключение мира. Спасибо от души тебе и твоим молодцам за достигнутый славный результат.

В.-Уч. Арх., отд. сек., д. № 42а.

Подана в С.-Стефано 19 февраля 5 ч. пополудни.

Получена в Петербурге 19 февраля 7 ч. пополудни.

Имею честь поздравить Ваше Величество с подписанием мира. Господь сподобил нас, Государь, окончить великое Вами предпринятое святое дело. В день освобождения крестьян Вы освободили христиан из-под ига мусульманского.

В.-Уч. Арх., отд. сек., д. № 42 б.

Подана в С.-Стефано 19 февраля 10 ч. 30 мин. пополудни.

Получена в Петербурге (время не обозначено).