Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Особое внимание глава РКП обращал на укрепление режима собственной власти, контроля над обществом и введение системы сохранения секретности по широкому спектру вопросов. Существенную часть среди них составляли проблемы, относившиеся к оборонной тематике. Интенсивное строительство сооружений оборонного характера, а также военных заводов и инфраструктуры, имевшей военное значение, начатое в конце 60-х – начале 70-х гг., активное использование властями Румынии как военно-технической помощи (со стороны КНР), так и военно-технического сотрудничества (СФРЮ, Франция) рассматривались главой РКП как важный фактор обороноспособности страны в целом в отношении Запада (в меньшей степени) и Востока (прежде всего, Варшавского пакта и СССР). Усиление режима секретности было отмечено в принятом 17 декабря 1971 г. законе № 23 «О защите государственной тайны в Социалистической Республике Румынии». В соответствии с его основными положениями (статья № 42), заявлялось о запрещении без специального разрешения Совета Государственной Безопасности даже при создании художественных фильмов вести фото– и киносъемку промышленных предприятий или иных объектов, занятых выпуском продукции оборонного назначения, показывать новые экспериментальные технологии, разглашать техническую информацию, демонстрировать оружие и военную технику, за исключением официальных военных парадов, сообщать в литературных произведениях, художественных и документальных фильмах о военных объектах, местах дислокации воинских частей и т. д.[1369] Граждане Румынии лишались права сотрудничать с зарубежными СМИ или давать им интервью без специального разрешения госбезопасности. Более того, в статье № 4 Закона утверждалось, что «информация, данные или документы, подпадающие под действие данного закона, не являющиеся государственной тайной, но не предназначенные для оглашения, являются секретными и не подлежат обнародованию»[1370]. Подобная формулировка фактически объявляла всю информацию, на распространение которой не было специального разрешения госбезопасности, секретной, что ставило граждан Румынии, огласивших подобные сведения, уже изначально в положение подозреваемых или обвиняемых[1371].

Ужесточение режима, предпринимавшееся Н. Чаушеску, отражало общие для коммунистических стран Балканского полуострова тенденции развития их общественно-политических систем в этот период. Вопросы внутренней безопасности и обороны в практике коммунистических режимов были прямо или косвенно связаны как с поддержанием на должном уровне их репрессивной государственной машины, так и с обеспечением международных позиций. Для не входившей в военно-политические блоки Албании это означало необходимость сохранения тесных отношений с единственным союзником – коммунистическим Китаем. Несмотря на наметившееся охлаждение отношений между Тираной и Пекином, партийно-государственное руководство HP Албании продолжало оказывать поддержку внешнеполитическому курсу КНР. Это нашло своё отражение в очередном, уже восьмом по счёту, выдвижении албанской стороной 25 октября 1971 г. в ООН предложения признать КНР единственным представителем Китая вместо Китайской Республики (Тайвань) и обеспечить ей соответствующее место в этой организации. Албанская инициатива получила большинство голосов при голосовании[1372].

Албанская инициатива, несмотря на удачный для КНР исход, не способствовала тому, чтобы Пекин занял более конфронтационные позиции в отношении США и СССР, как на то рассчитывало албанское партийно-государственное руководство. Более того, китайская партийная делегация не прибыла в Тирану на проходивший 1-7 ноября 1971 г. VI съезд АПТ. Китайская сторона аргументировала это перед албанской стороной тем, что руководство КПК отказалось пока от посылки на съезды зарубежных компартий своих представителей. Отсутствие делегации КПК, а также призыв Э. Ходжи вести «борьбу на два фронта» – тезис, который китайская компартия уже перестала использовать, давали зарубежным аналитикам серьезные основания считать, что в отношениях между Тираной и Пекином, который стал проводить новый курс на международной арене в отношении США и частично СССР, возникли серьезные разногласия[1373]. Делался вывод о том, что таким образом албанская сторона предупреждала находившихся в «особых» отношениях с КНР и отстаивавших собственные позиции среди коммунистических государств Румынию, КНДР и Северный Вьетнам[1374].