Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

В целом встреча глав МИД стран-членов ОВД была важной для румынской стороны не только с точки зрения обсуждавшихся вопросов, но и в контексте взаимоотношений с советскими союзниками. Стремясь минимизировать возражения румынской делегации по ряду процедурных вопросов будущего европейского Совещания по безопасности и сотрудничеству, а также избежать постановки румынской стороной вопросов, способных усилить противоречия между западными и восточными участниками конференции, советская сторона продемонстрировала подчеркнуто доверительный характер советско-румынских отношений. Уже в первый день заседания заместитель министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецов специально встретился с главой румынского МИДа Дж. Маковеску. Он сообщил ему конфиденциально (что подчеркнул во время беседы) о сложностях, которые возникли при выдвижении проекта итогового документа европейской конференции с советской стороны из-за стремления ряда стран Запада решить предварительно вопрос со специальной комиссией в рамках европейского совещания. Советский собеседник румынского министра заявил последнему о том, что советская сторона подготовила новый проект, который во время недавней встречи Л. И. Брежнева и французского президента Ж. Помпиду был передан французской стороне, а затем и поддержан Парижем. Секретность этой информации была обусловлена как самим фактом существования новой версии документа, так и согласием Франции лоббировать советский вариант резолюции. Именно поэтому Кузнецов просил Маковеску не озвучивать темы, связанные с этим вопросом[1527]. На состоявшейся 16 января 1973 г. встрече главы румынского МИДа и советского министра иностранных дел А. А. Громыко последний сообщил, что советская сторона будет придерживаться «сдержанной тактики». Это было обусловлено нежеланием создавать трудности уже на первом этапе конференции. Объяснение заключалось в том, что представители Запада внимательно относились к вопросам объединения проблем разоружения, сокращения военного присутствия и др. с темой безопасности. Румынская сторона фактически информировалась о нежелательности включения в повестку дня будущей конференции вопросов, реальность решения которых была маловероятна[1528].

Таким образом, попытка Бухареста использовать тему европейской безопасности и обсуждать вопросы роспуска блоков, выделения Балкан как особой безъядерной зоны, сокращения военных расходов и отказа от концентрации войск на государственных границах в целях избежать оказания давления становилась бессмысленной. В то же время румынское партийно-государственное руководство не оставляло надежд на продвижение этих тезисов в любой из возможных форм. Румынские дипломаты делали выводы о том, что, «по тому, как А. Громыко представил советскую позицию по европейской безопасности, стало ясно, что СССР не собирается принимать обязательства не использовать силу в Европе»[1529].

Подготовка к европейскому Совещанию по безопасности для занимавших особые позиции Югославии и Румынии существенно отличалась от действий Болгарии. Постепенный отказ Софии от общерегионального проекта во внешней политике, имевшей непосредственное отношение к болгарским оборонным интересам и позициям ОВД в регионе, а также усиление активности Румынии на международной арене, расцениваемой в Москве и столицах государств-членов ОВД как направленная на ослабление Юго-Западного ТВД Варшавского блока, сопровождались в Болгарии комплексом мер по изменению структуры вооруженных сил НРБ. Это нашло выражение в усилении их отдельных видов, родов, а также служб. В январе 1973 г. София рассматривала перевооружение вооруженных сил Греции и Турции, создание новых баз 6-го флота США в Греции, а также «постоянные попытки со стороны НАТО изменить политическое положение на острове Кипр» как основные дестабилизирующие факторы на Балканском полуострове[1530]. В то же время болгарские военные отмечали особенности проводившихся учений греческих и турецких вооруженных сил, ставивших цель отразить нападения со стороны друг друга[1531]. В этой связи, имея в виду складывавшуюся обстановку, София начала пересмотр предлагавшихся ею ранее «общебалканских» инициатив. В апреле 1973 г. премьер-министр Болгарии С. Тодоров выступил с заявлением, в котором говорилось о преждевременности в сложившейся ситуации многостороннего сотрудничества и о наибольших перспективах двусторонних отношений. Зарубежные аналитики обратили внимание, что румынская сторона, наоборот, продолжила выступать за многостороннее сотрудничество в регионе[1532], продемонстрировав свою независимость от явно поддержанного Москвой болгарского плана двусторонних контактов.