Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

В преддверии заседаний ПКК Варшавского пакта в Бухаресте, где подобные встречи не проходили уже на протяжении последних десяти лет, Н. Чаушеску демонстративно подтвердил в выступлении перед партийным активом вооруженных сил 2 октября 1976 г. верность Румынии союзническим обязательствам по отношению к Варшавскому договору. Одновременно он не отказался от тезиса национального суверенитета. Зарубежные аналитики отметили как первый, так и второй факт, сделав вывод о том, что глава СРР попытался развеять сомнения союзников по Варшавскому пакту относительно надежности Румынии как партнера по блоку. Особое внимание аналитиков было привлечено к повторявшемуся в речи положению о том, что главной задачей вооруженных сил страны является защита её от агрессора в целях сохранения независимости и суверенитета, а также к тому пассажу в выступлении, где Чаушеску заявил о необходимости сотрудничества вооруженных сил СРР с вооруженными силами других социалистических стран, что было воспринято как подтверждение курса на продолжение военных связей Румынии с КНР[1941].

Подготовка румынского руководства к намеченному на конец ноября 1976 г. заседанию Политического Консультативного Комитета ОВД и предшествовавшему ему 22-24 ноября 1976 г. визиту Л. И. Брежнева включала анализ внешнеполитическим ведомством СРР действий Советского Союза на международной арене. 13 ноября 1976 г. высокопоставленный сотрудник румынского МИДа Г. Кольц составил для своего руководства документ о месте проблемы разоружения во внешней политике СССР после XXV съезда КПСС. В нём делался вывод о том, что Москва не имела комплексной программы разоружения и преследует конкретные цели в интересах реализации своей собственной глобальной стратегии и «советской концепции баланса сил в мире»[1942]. В этой связи и со ссылками на конкретные пассажи из публичных выступлений главы СССР Л. Брежнева, а также советского министра обороны Д. Ф. Устинова, в документе отмечалось, что параллельно с объявленной «позицией в пользу разоружения, Советский Союз продолжает наращивать свой мощный военный потенциал, оснащая вооруженные силы новейшим вооружением. Одновременно СССР продолжает продавать оружие различным странам, в основном тем, в отношении которых у него есть интересы»[1943]. В данном контексте эксперт румынского МИДа обращал внимание на «усилившийся в последнее время интерес советской стороны к обмену мнениями с румынской стороной по вопросам разоружения». Для Бухареста это могло означать согласие советского руководства считаться со своим румынским союзником. Однако идея Москвы по поводу совместной разработки с румынской стороной программы по вопросам разоружения была затруднена. Вывод автора доклада о существовании серьезных различий «между позицией СССР и концепцией нашей страны [Румынии], содержащейся в программе РКП, в документах XI съезда партии, в предложениях нашей страны по вопросам разоружения, представленных в ООН»[1944], свидетельствовал о том, что уже на уровне сотрудников румынского МИДа существовало мнение: такая перспектива была маловероятна. Состоявшийся визит Л. И. Брежнева, о котором шла речь во время августовской встречи Чаушеску и главы СССР в Ялте, во многом сгладил эти противоречия в области разоружения, а по сути – формулирования различных оборонных стратегий двух союзников по Варшавскому пакту, что дало основания зарубежным экспертам считать переговоры успешными[1945].