Балканы. Красный рассвет

– Вы совершенно неправы, господин командующий, – с ленцой в голосе произнес молодой человек, – эта война была проиграна нами еще до того как был сделан первый выстрел. Еще, когда вот эти (кивок в сторону побагровевшего Густава Яни) уговорили отца присоединиться к Гитлеру в его походе на восток, я понял, что для нашей Венгрии все кончено. Слишком уж несоизмеримы масштабы противников. Весь вопрос был только в том, сколько эта война продлится и сколько людей погибнет ради борьбы с мировым коммунизмом, или же, напротив, во имя торжества мировой революции. И даже если вдруг случится невозможное и тактика сумеет победить географию (чего не получалось ни у Александра Македонского, ни у стариков римлян, ни у Наполеона), то любого мыслящего человека, если он, конечно, не принадлежит к немецкой нации, должна пугать одержимость Гитлера вопросами крови. Кто даст гарантию, что, когда Третий Рейх победит всех нынешних врагов, недочеловеками не объявят вчерашних союзников: венгров, румын, болгар и итальянцев? Именно для того, чтобы не увидеть конца, каков бы он ни был, я и пошел добровольцем на фронт – с намерением погибнуть в бою как герой. Но сейчас это уже, наверное, не имеет значения, потому что Господь явил нам свое милосердия и впустил в наш мир через свои Врата тех, кто покончит с войной и сумасшедшими идеями нацизма быстро и с минимальными жертвами… Лично я, господин командующий, выбираю уход в мир будущего… Воевать против своего отца и своей страны я не буду, и сидеть в плену у большевиков тоже не хочу. Быть может, там, в будущем, мне удастся чему-то научиться и что-то понять, чего я не мог понять до сих пор. Возможно, я стану ценить то, к чему прежде относился с пренебрежением. Думаю, что это будет самым лучшим выходом для меня и таких как я. А все остальные, особенно те, что захотят служить большевикам… что ж, Бог им судья.

– Это невозможно! – вскричал вскочивший со своего места Густав Яни, – все мы солдаты и на нас лежит долг защищать свою страну, а также у нас союзнические обязательства перед Великой Германией…

– Великая Германия, – парировал Бела Миклош, – заблаговременно убрала из полосы русского наступления большую часть своих войск, чтобы они, не дай Бог, не понесли ненужных потерь. А те, что остались… В настоящее время, вместо того чтобы оказать нам помощь, шестая армия немцев спешно отступает на запад, чтобы тоже не попасть в окружение. Вот каковы их союзнические обязательства по отношению к венграм. А у русских большевиков и их покровителей все готово к тому, чтобы решить наш вопрос самым решительным образом. Сопротивление перед лицом многократно сильнейшего врага, предлагающего почетную капитуляцию, бессмысленно и просто глупо. Все дальнейшие жертвы лягут на совесть того, кто отвергнет предложение большевистских Покровителей о сдаче. А вы, господин генерал полковник, лучше молчите! Старший лейтенант Хорти, несмотря на свою молодость, совершенно прав в том, что это вы на пару с господином Сомбатхейи (генерал-полковник, начальник штаба обороны Венгрии) проиграли эту войну еще до ее начала – тем, что убедили нашего регента ввязаться в эту авантюру Гитлера. Если найдете в себе мужество, то лучше застрелитесь прямо сейчас, потому что иначе те, кого вы завели в эту ловушку, спросят вас за все…

После этих слов наступило молчание, на фоне которого близкая артиллерийская канонада казалась особенно громкой. Слова были сказаны, силы расставлены; оставалось понять, за кем пойдут офицеры и солдаты потерпевшей поражение армии. Офицеры, по крайней мере штабные, присутствующие на этой генеральской тусовке в качестве статистов, всем своим видом показывали, что у них нет никакого желания умирать в бою без смысла и надежды, и если будет соответствующий приказ, то они без малейшего ропота сложат оружие. Одно дело – сражаться в безнадежном бою за свою страну, когда ей грозит уничтожение, и совсем другое – умирать за амбиции иноплеменного вождя временного союзника, который в случае своей победы сам станет врагом. Бела Миклош сказал им достаточно. В мире будущего, где правят Покровители большевиков, сохранились и венгры, и независимая Венгрия – а значит, сражаться в этой ситуации до полного уничтожения нет никакого смысла.