Балканы. Красный рассвет

Уже на третий день отступления Иштвана Хорти разыскал адъютант генерала Густава Яни и попросил его присоединиться к штабной колонне. Ведь сын и наследник своего отца является продолжателем его воли и в случае, если придется принимать ответственные решения, он должен быть рядом. Хорти-младший подумал и согласился, ведь ему не было никакой разницы, с какой колонной брести вперед: с обычной пехотной или со штабной. При этом он понимал, что необходимость его присутствия при штабе объясняется тем, что генерал Густав Яни хочет снять с себя как можно больше ответственности.

И вот он, конец… Неприметная речка, а точнее, ручей, а над ним – свежевырытые траншеи большевистской пехоты. Еще дальше, на гребне высот, вместо второго рубежа протянулась цепочка опорные пунктов мотострелковых взводов механизированных бригад, дарующих пехотинцам боевую устойчивость и огневую мощь, а позади них, где-то на обратном скате высот, наверняка расположены артиллерийские позиции и подвижные резервы, прикрывающие пульсирующее от напряжения шоссе Киев-Одесса. Последний суточный переход до вожделенного рокадного шоссе, который венгерской пехоте уже никогда не преодолеть. Слишком быстро прибывают перебрасываемые автотранспортом по шоссе большевистские резервы и слишком серьезную поддержку оказывают им их Покровители. Позади венгерских частей обстановка тоже не лучше. Мехкорпус генерала Лизюкова при поддержке потусторонних покровителей большевиков, в отличие от группировки, прорвавшейся от Киева на Умань, развернулся широким веером, вычищая от немецких и венгерских частей территорию от берега Днепра до полосы основного прорыва. А сопровождающие этот «бульдозер» механизированные части Покровителей обеспечивают его натиску такую силу, что у всех, кто под него попал, остается только выбор между отступлением, капитуляцией и бесславной гибелью.

А дальше – у кого к чему лежит душа. Немецкие и хорвато-боснийские части попытались оказать по возможности упорное сопротивление и оказались перемолоты в фарш и втоптаны в землю. Возможно, дело в том, что еще летом хорваты и босняки отличились в зверствах против мирного населения (украинские националисты успевали не везде) и поэтому им была назначена показательная порка. Словацкая пехотная бригада (два полка), не моргнув глазом (ну не любят словаки со времен Двуединой империи ни мадьяр, ни немцев), в полном составе перешли на сторону русских, предварительно разоружив несколько немецких частей, включая артиллерийский полк. А испанские фалангисты и идейные французские борцы с большевизмом бросили свои позиции и, смешавшись с венгерскими частями, стремительно отступили, даже не позаботившись предупредить своих немецких хозяев, в результате чего ядро дивизии из чистокровных арийцев оказалось почти полностью уничтожено. И вообще, как организованная сила оба этих полка прекратили свое существование, попытавшись раствориться среди отступающих венгров.

Но с сегодняшнего дня отступать уже больше некуда. Помимо заслона спереди, наступающие от Киева механизированные части большевиков обошли венгерскую армию со стороны Днепра и в районе Новомиргорода соединились с группировкой, наступавшей с Кременчугского плацдарма в общем направлении на Кировоград. Обе венгерские армии оказались стиснуты на неровном пятачке земли размерами восемьдесят километров с севера на юг и около пятидесяти с запада на восток, – и этот клок шагреневой кожи, над которым господствует авиация большевиков и их покровителей, непрерывно уменьшается в размерах. В связи с такой чрезвычайной ситуацией было принято решение объединить обе армии под единым командованием, которое принял фельдмаршал-лейтенант Бела Миклош, ветеран боев на Восточном Фронте; генерал Густав Яни стал его заместителем. Старший лейтенант Иштван Миклош в этом штабе никакой должности не занимал, но при этом все помнили о его официальном титуле наследника. Поэтому, когда встал вопрос о жизни и смерти нескольких десятков тысяч венгерских солдат, то сын и наследник регента Венгрии тоже оказался среди тех, кто в тени цветущих яблоневых деревьев, под растянутой маскировочной сетью, сидя на раскладных походных брезентовых табуретах, вырабатывал окончательное решение.

Столь пасторальную картину портило лишь одно: артиллерийская канонада, громыхание которой доносилось буквально со всех сторон. С севера, востока и юга – едва слышно, зато с западного направления выстрелы из орудий и разрывы снарядов доносились вполне отчетливо. Батареи большевиков, явно не испытывающие проблем с подвозом боеприпасов, вели беспокоящий огонь с целью сковать маневр резервами, а также помешать венгерским солдатам заниматься оборудованием позиций. И это в то время у венгерской артиллерии запаса снарядов хватит всего на час такой стрельбы, а потом можно будет кидаться в противника камнями.