Баллада о Звездной Республике

– Все может быть. Могут быть и доппельгангеры, ведь откуда-то они берутся, а кем их считать – людьми или нелюдьми? Я не знаю.

… За перегородкой продолжалась работа. Корниенко что-то тихо говорил Нечаевой. Потом голоса сделались громче и резче. Раздался треск, похоже, использовали дефибриллятор.

– Если Мартынов сейчас умрет, мы никогда не узнаем правды, -- с хмурым видом заметил Вечеров.

– Узнаем, Саша. Рано или поздно любая правда выходит наружу. А воспаление совести – отставь его в сторону. Мы служим сначала Федерации, а потом и человечеству. Доппельгангеров на нашей стороне нет, пока мне не докажут обратное. А после того, как я остался без глаза, доказать такое будет сложно.

-- Ну, да, ну да...

Вечеров понимал, что формально Ленц прав, и настоящий Мартынов, тройной убийца – уже много дней как стынет в морге «Алконоста», но дубль Мартынова выглядел лучшей его копией – пусть не дружественной, но, по крайней мере, более адекватной.

– Ладно, закроем пока тему...

Возня по другую сторону перегородки тем временем прекратилась. Появился Корниенко, выжатый словно лимон, даже шапочка словно бы посерела.

– От блока, думаю, мы избавились, – ответил он на еще не заданный вопрос. – Состояние стабильное. Пару дней побудет на интенсивной терапии.

– Сейчас без сознания?

– Спит.

– Когда можно разбудить?

– Только утром.

– Кирилл Сергеевич... Время не ждет.

– Я же сказал – утром. Сейчас бесполезно и вообще лишний риск. Перемещать, кстати, тоже не советую

– Ладно, – нехотя согласился Вечеров, стаскивая надетую поверх мундира медицинскую робу. – Завтра так завтра. Мы тут э-э-э-э… оставим вам человека для охраны. Хорошего, опытного, на всякий случай. Мало ли что.

* * *

Женька тоже осталась дежурить в госпитале -- увы, предстояла тревожная ночь. Один из десантников Ленца расположился в кресле для посетителей – вооруженный излучателем парень контролировал выход, вид имел суровый, но на измученную медичку смотрел с сочувствием.

– Ты не часовой, так что можешь расслабиться, – напрямик посоветовал он. – Занимай кушетку и спи, если доппель начнет загибаться, я тебя разбужу.

Совет был логичным, дан от чистого сердца, Женька ему последовала, легла, задремала и вскоре увидела сон – черный ящик, в котором хранилось нечто, вроде бы, очень важное, но совершенно неописуемое и непонятное.

Проснулась она через два часа, потому что начала задыхаться. Чужая рука зажимала рот, вторая рука упиралась в грудину, мешая подняться.

– Тихо, молчи. Дыши носом. Если попробуешь орать, станет хуже. Дверь я заблокировал, бежать некуда.

Голос, похоже, был голосом доппельгангера, но звучал не хрипло, как раньше, а на этот раз совершенно нормально, хотя слова лже-Мартынов все равно выговаривал с акцентом.

– Ы-ы...

Женька мычала, но закричать не смогла, а когда попыталась пнуть агрессора коленом, не хватило техники. Тогда она вцепилась в чужую ладно зубами, на этот раз удачно, но доппельгангер все равно не отдернул ладонь, игнорируя струйку крови.

– Еще один укус, и я добью вот этого человека, -- пообещал он.

Женька скосила глаз и увидела того самого доброжелательного десантника, который теперь лежал ничком на полу, не окровавленный, но инертно-неподвижный. Шансов выиграть драку, похоже, не оставалось никаких – даже тренированный парень из отряда Ленца не справился.

– Я скоро уйду и никого не убью, – снова тихо заговорил лже-Мартынов, – Перед этим ты удалишь катетер из моего плеча. А еще ты отдашь мне антибиотики и кое-какие другие лекарства.

– Какие?… – прохрипела Женька.

– Противорадиационную аптечку, перевязочные пакеты, стимуляторы. Препараты, которые регулируют мозговое кровообращение. С подбором справишься?

– Да. Но сначала скажите, что с моим товарищем?

– Ничего. Я его вырубил. Кто еще лечится в этом чертовом лазарете?

Женька постаралась не выдать себя мимикой. В благоразумно запертой Корниенко палате прямо сейчас спал Артур Яровой, он же Феникс, пилот «Кречета» с имплантированным шейным позвонком.

– Здесь никого нет, все палаты закрыты.

– Хорошо. Удаляй катетер.

– Тогда ложитесь на операционный стол.

– Еще чего. Посижу на табурете, а ты, давай, действуй быстрее. И не вздумай специально занести заразу, а то самой не поздоровится.

– Занести заразу? Еще чего. Я давала клятву врача.

Женька обработала руки, сняла повязку и медленно-медленно потянула катетер наружу. Доппельгангер держался спокойно, словно ничего и не чувствовал. Черед пару минут извлеченная трубка полетела в кювету, а Женька прижала рану стерильной салфеткой. Остановить кровь она могла и специальным средством, но предпочла медленный вариант, в душе надеясь, что, пока кровь будет сворачиваться, кто-нибудь придет проверить пост.

Никто, впрочем, не пришел. Стояла тишина, прерываемая только учащенным дыханием доппельгангера, и тогда Женька смазала рану, а потом наложила стерильный пластырь.

–Здесь добавлен регенератор, так что за пару дней заживет.

– Отлично, давай сюда лекарства. Положи в сумку.

– В какую еще сумку?

– Не пудри мне мозги. В сумку для большой полевой аптечки. Она лежит позади тебя.