Барбара. Скажи, когда ты вернешься?

По-моему, с фильмом Бежара жизнь обошлась очень несправедливо. Впервые он был показан в 1976 году вне конкурса на Каннском фестивале, и есть запись, где молодой еще Бежар, худой и красивый, жгучий брюнет с серыми глазами и мефистофельской бородкой, пытается объяснить сложную композицию своего произведения ярко накрашенной блондинке, берущей у него интервью. Его рассуждения о вампирах и танцах на площадях Венеции ее явно обескураживали, она мало что понимала и только вежливо улыбалась. Увы, она была не одинока. Каннский фестиваль 1976-го был громкий, звездный, жюри возглавлял Теннесси Уильямс, “Пальмовую ветвь” увез в Америку Мартин Скорсезе за “Таксиста”, и на этом фоне мистический многоплановый фильм-балет просто потерялся. Он требовал от зрителя определенных усилий, поэтического настроя, а на это и сейчас далеко не все способны. Биограф Барбары Водраска охарактеризовал его как “фантастическую поэму, местами невыносимо скучную”, и даже не включил в фильмографию певицы, хотя она там играет, поет и даже танцует танго! Фильм лишь однажды показали по телевидению 1 января 1977 года и… забыли о нем едва ли не навсегда.

Там пять героев. Трое взрослых: Бежар, Барбара и Хорхе Дон, alter ego хореографа. И двое молодых – танцовщики его труппы Филипп Лисон и Шона Мирк. Как пытался объяснить Бежар незадачливой интервьюерше, там два фильма в одном. Первая история очень простая: молодой парень путешествует по Европе автостопом, попадает в Венецию, знакомится с молоденькой балериной труппы Бежара, которая участвует в фестивале танца в Венеции. Она знакомит его со своим взрослым другом, тоже танцовщиком, и юноша открывает для себя и мир танца, и мир взрослых отношений. Вторая история – сказка, там вампир в образе Солнца, юный принц Анджело и Женщина ночи, она же Смерть – это, конечно, Барбара.

Мистика разлита не только в пейзажах Венеции, не отпускающих никого и никогда из тех, кто их увидел хотя бы раз, не только в масках и затейливых костюмах, бликах воды и патине дворцов, музыке и танце – она присутствует в жизни и смерти самих создателей. Все они уйдут из жизни в ноябре. Сначала от СПИДа умрет 30 ноября 1992 года Хорхе Дон, и это будет первая смерть Бежара, потому что “он преображал мои балеты в свою собственную плоть”. Потом 24 ноября 1997-го уйдет Барбара, и ровно через десять лет – 22 ноября 2007 года в одной из клиник Лозанны от сердечного приступа скончается сам Морис Бежар. Вместе они теперь только на экране в кадрах этого старого фильма – и достаточно почитать отзывы на него пользователей Сети, молодых и немолодых, чтобы понять, что подлинные ценители прекрасного теперь все уже там, и только там.

Бежар так много зашифровал в этом фильме, вложил столько любви, души, страсти, что его можно смотреть бесконечно, и боишься только того, что совсем скоро этот диалог с великим художником прервется. Вот первые кадры: под звон колоколов женский силуэт в белой накидке или фате, лица не видно, поднимается по лестнице к огромным запертым дверям и яростно обрушивает на них свои маленькие кулачки – бесполезно! – потом плывет на гондоле на остров Сан-Микеле и медленно бродит там среди могил самого знаменитого кладбища мира. Конец лета, иссохшая трава стелется по каменным плитам. Белая венецианская маска – это уже Барбара в черном брючном костюме походкой цапли вышагивает по древним плитам, обрамляющим каналы. Хорхе Дон в образе Солнца на троне. И он же в балетном трико смотрит прямо в камеру и говорит всего несколько слов: “Умереть. Родиться. И всегда все сначала”. Семидесятые годы только принято считать временем раскрепощенного секса и эротики – на самом деле это едва ли не самая романтичная эпоха за весь прошлый век. Подлинный романтизм и преклонение перед прекрасным как раз и роднили Барбару и Бежара.

История юноши и девушки здесь вся из подлинных семидесятых с их джинсами, расклешенными брюками, длинными волосами и неподдельной радостью жизни, восторгом перед ней – апофеозом этого становится танец Хорхе Дона в образе канатоходца на площади под шутливую песню Барбары L’Homme еn habit rouge. (Вспомним заодно, что она была посвящена юному музыканту Франсуа Вертхеймеру, который имел обыкновение в ее доме в Преси ходить обнаженным. Тогда она и “одела” его в знаменитые духи Герлен Habit rouge.)