Барбара. Скажи, когда ты вернешься?

Grange aux loups – “волчий амбар” – такое название она придумала для улицы, куда ее зовут проститься с отцом, в своей знаменитой песне Nantes. И кто бы мог подумать, что спустя четверть века в Нанте действительно появится такая улица! Бывшую рю де Шарретт переименовали в знак любви к певице, и она сама, немного смущаясь, 22 марта 1986 года, на следующий день после показа в Нанте спектакля “Лили Пасьон”, в сопровождении мэра города и Депардье открыла новую табличку с названием Rue de la Grange aux loups. Позже, в 2000-м, в Нанте возникнет и “Аллея Барбары”, соединяющая сегодня рю Гранж-о-Лу и рю Траверсьер. Так печальная судьба Жака Серфа и “дождь в Нанте” прославили этот город.

А в ее доме в Преси появляется свой Grange aux loups – переделанный под небольшую концертную студию настоящий старый амбар с деревянными балками под потолком. Все его так потом и называли. Там стоял рояль, там были микрофоны, динамики, ноты, ее кресло-качалка. На стене висели перевезенные из Парижа афиши с изображением певца Харри Фрагсона и Лои Фуллер (американская актриса, блиставшая в девятисотых годах в Фоли-Бержере и считающаяся одной из основательниц танца модерн). Здесь она репетировала, готовила концерты, спектакли, сюда приезжали работать ее музыканты.

Сегодня этот двухэтажный каменный дом, осенью увитый виноградом и лимонником с гроздьями ярко-красных ягод, производит впечатление неприступной крепости. Деревянные двери и ставни наглухо закрыты. Присмотревшись, можно разглядеть некогда белую, а теперь пожелтевшую и сжавшуюся от дождей картонку с именем владельца – Beatrice de Nouaillan, 2, rue de Verdun, 77410 Precy sur Marne – это Беа, ее секретарь, которая здесь с ней жила и которой она завещала дом. Прямо напротив – церковь Петра и Павла с колокольней ХVI века. Внутри невидимый снаружи сад: я хорошо представляю его себе по многочисленным фотографиям и клипам ее песен, он небольшой, прямоугольный, четыре здания вокруг образуют каре и прячут его. Там при ней цвели розы, пионы, глицинии, все было увито плющом, она любила его. Сад – это всегда роскошь, тайна, отрада сердца, вот только кончается все как в стихотворении у Беллы Ахмадулиной: “Я вышла в пустошь захуданья и в ней прочла, что жизнь прошла”.

Похоже, дом брошен и нет на нем никакой мемориальной таблички. Хотя Le Parisien сообщает, что при входе в деревню посажены розы и установлен памятный знак с немного выспренными словами: “Твоя дорога песен привела тебя в Преси. Ты ушла, но осталась в этих розах на этих улицах и помогаешь нам восхищаться жизнью”. Во всяком случае, именно так было написано в статье о Барбаре два года назад. Каюсь, мы этот знак и эти слова так и не нашли. Зато вышли к реке – и еще раз удивились каким-то совсем не французским пейзажам: пустоши, одинокие деревья, высокая некошеная трава и все как-то первозданно, дико.

Дом этот для нее нашел в самом конце 1972 года ее агент Шарль Маруани. Его продавал некий декоратор в связи с тем, что разводился с женой. Смотреть поехали вместе с Романелли, Маруани в самый последний момент исчез, и всю дорогу туда она убеждала своего аккордеониста, что никогда нигде не бросит якорь, что для нее это невозможно, она номада, останавливается там, где захочет, но всегда в разных местах. Впрочем, дом и спрятанный от посторонних глаз сад им обоим понравились. Дальше, если верить Романелли, состоялся следующий диалог:

– Дом отличный, но у меня все равно нет денег.

– Отлично, тогда он интересует меня, этот дом.

– Тебя? Зачем он тебе?

– Чтобы там жить, черт возьми!

– Но ты мне никогда об этом не говорил…

– Знаешь, я всегда любил деревенскую жизнь, всех этих животных, птиц. И потом, меня устраивает цена.

– Ты спятил? У тебя не останется времени на работу: ехать в Париж отсюда, днем и ночью…

– Хорошо, тогда слушай: если ты не хочешь, я покупаю этот дом! Завтра же иду к нотариусу, и больше не будем об этом говорить.

Через два дня Барбара стала владельцем недвижимости на рю Верден в Преси-сюр-Марн. Что двигало им? Может быть, то же, что когда-то и Юбером: ее надо спустить с небес на землю, пусть будет свой угол, и тогда все наладится, в том числе и в отношениях двоих. Что двигало ею? Склонность мгновенно принимать решения, не слишком задумываясь о последствиях, стремление спрятаться, забиться в нору, быть невидимой и недоступной тогда, когда она не поет. Она купила его – и дом сразу стал необыкновенным, воспарил под облака:

Я придумала себе страну, где живет множество солнц —
Они поджигают моря и пожирают ночи…
… Там я построила свой дом.
Он и лес и почти сад,
Он танцует в сумерках вокруг огня и поет,
А цветы смотрятся в озеро как в зеркало.