Читаем Баришник дур-зіллям полностью

— Так, — сказав Ендрю. — Обмова — полова: вітер її рознесе, але й очі засипле. Чим є чоловік в очах Господа Бога, то мало що значить у світі людей. Зваживши на все це, я вирішив її відпустити. Але ж я у жодному разі не міг дозволити, щоб вона знову постала перед вибором — смерть чи розпуста, тож для мене стало приємною несподіванкою, коли одного дня на тому самому місці, де я здибався з Роксаною, до мене підійшов чоловік, який назвався її дядьком, і вкрай стурбовано спитав мене про свою небогу.

— Сподіваюся, що цей чоловік на той час нарешті угамував свій гнів.

— Так воно й було, — сказав Ендрю, — тепер будь-яка згадка про той поганий вчинок доводила його до сліз, і коли я розповів йому, у яку скруту потрапила Роксана, та про смерть її доньки, він мало на рвав на собі волосся з розпуки й каяття. Його вдячність за те, що я врятував її та подбав про неї, не мала меж, і він, вчинивши так жорстоко, пообіцяв спокутувати свою провину та благав мене вмовити Роксану повернутися додому. Я нагадав, що саме його необачна поведінка щодо залицяльників племінниці й призвела до її падіння. Він відповів, що дуже далекий від того, щоб уперто триматися своєї нерозважливої поведінки і що саме зараз має на оці для неї чудову партію в особі одного заможного чоловіка, який мешкає по сусідству і який завше був до неї привітний.

Можеш уявити собі, як здивувалася Роксана, коли про все це взнала. Їй було приємно чути, що дядько змінив свій гнів на милість, але розлучитися з тобою та Анною для неї було все одно що розлучитися з власними дітьми. Вона плакала і голосила, як то ведеться у жінок, коли в їхньому житті мають відбутися великі зміни, і благала мене взяти її з собою до Лондона, але мені здавалося, що зроблю кепську послугу нам обом, якщо дозволю нашим стосункам тривати й далі, надто тепер, коли її дядько мав для неї такого поважного жениха. Отак того самого дня, коли я віддав Роксані те, що належало їй згідно з умовами нашого договору, виказуючи тим, що її службі в мене настав кінець, її дядько приїхав до Молдену на тарантасі й забрав її із собою. Не минуло й двох тижнів, як і я востаннє попрощався з Молденом і назавжди залишив Меріленд. Не думай, що мені було легко це зробити: вкрай рідко трапляється, що Життя пропонує тобі недвозначний вибір. Присяй-богу, зазвичай воно складається так, що хай би який вибір ти зробив, він буде болісним! Гай-гай! Я так часто відхилявся від теми розмови та наговорив стільки зайвого, що майже геть знесилів! Ось, тримай, — сказав він, простягаючи Ебенезеру документ, який увесь той час вертів у руках і яким жестикулював упродовж усієї розповіді. — Прочитай це, а я поки дух переведу.

Ебенезер, сповнений цікавості, ніяково взяв папір, у якому між іншим прочитав таке:

Я, Ендрю Кук, джентльмен, парафіянин церкви Святого Джайлза, графство Міддлсекс, висловлюю свою останню волю та складаю сей Заповіт, згідно з яким… По-перше, я заповідаю моєму синові Ебенезерові Куку й Анні Кук, моїй доньці, право володіти й розпоряджатися… всією моєю землею, яка носить назву мис Кука і лежить у гирлі річки Чоптанк, що в окрузі Дорчестер у Меріленді… на рівних правах…

— Ти розумієш, хлопче? — із притиском у голосі запитав Ендрю. — Тямиш, про що я тобі товкмачу, чорт тебе забирай? Це мис Кука, мій дорогий Молден, де ви обоє з'явилися на світ божий і де нині покоїться ваша матір. Є ще ця садиба і дім на Пламтрі-стріт, але серце моє належить Молдену. Молден — мій улюбленець, який я звів у диких краях. Це твоя вітцівщина, Ебене, твоя спадщина; це частина великого світу, яка належить особисто тобі і яку ти повинен обробляти та дбати, щоб вона плодоносила. Це прекрасний спадок, Богом клянуся! «На рівних правах», але управляти маєтком — то чоловіча справа, а не жіноча. Для цього я породив тебе, ростив і навчав, і саме для цього й ти маєш, підперезавшися, чорт тебе забирай, стати до роботи, аби довести, що ти того вартий, і годі вже тобі туди-сюди смикатися!

Ебенезер зашарівся.

— Я усвідомлюю, що був недбалим, і можу лише одне сказати на свій захист: у Кембриджі мене згубило не власне тупоумство, а моя безпомічність і схильність збиватися на манівці. Якби ж то, заради Бога, поруч був наш добрий Генрі Берлінґейм, щоб скеровувати мене та підганяти!

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
Салават-батыр
Салават-батыр

Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания.Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей.Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.

Яныбай Хамматович Хамматов

Проза / Историческая проза
Память Крови
Память Крови

Этот сборник художественных повестей и рассказов об офицерах и бойцах специальных подразделений, достойно и мужественно выполняющих свой долг в Чечне. Книга написана жестко и правдиво. Её не стыдно читать профессионалам, ведь Валерий знает, о чем пишет: он командовал отрядом милиции особого назначения в первую чеченскую кампанию. И в то же время, его произведения доступны и понятны любому человеку, они увлекают и захватывают, читаются «на одном дыхании». Публикация некоторых произведений из этого сборника в периодической печати и на сайтах Интернета вызвала множество откликов читателей самых разных возрастов и профессий. Многие люди впервые увидели чеченскую войну глазами тех, кто варится в этом кровавом котле, сумели понять и прочувствовать, что происходит в душах людей, вставших на защиту России и готовых отдать за нас с вами свою жизнь

Александр де Дананн , Валерий Вениаминович Горбань , Валерий Горбань , Станислав Семенович Гагарин

Проза / Историческая проза / Проза о войне / Эзотерика, эзотерическая литература / Военная проза / Эзотерика