Читаем Баришник дур-зіллям полностью

Довкола подвір'я стояли кружка люде, мешканці міста, що свойми жахливими криками і виттям наганяли на нас страху. Посеред великого кола утворилося менче, що складалося десь із десятка ватагів цісаря. Се були здорові бронзовошкірі дикуни, прикрашені пір'ям і розмальовані так, щоб надати собі найлиховіснішого вигляду, котрі, не маючи на собі нічого, опріч сього вбрання, стрибали і витанцьовували, несамовито вигукуючи й розмахуючи томагавками. Посеред сього малого кола, підносячись над усим натовпом, на височенному фотелі важно сидів цісар Поухатан, а перед ним на камені, що чимось скидався на вівтар, лежала Покахонтас, позбавлена будь-якої вдяганки та припнута ремінцями з сириці для відбування сього поганського обряду. Втім, попри свій принизливий стан, принцизна, здавалося, анітрохи не була сим стривожена, а на її лиці грала широка усмішка, із чого я виснував, що сей мерзений спосіб подавати дівчину нареченому є до такої міри поширеним межи дикунських народів явищем, що вони, оскільки всі ми є рабами Звички, у своїй поганській гріховності навіть насолоджуються сим видовиськом. Незважаючи на се, всередині мене все тремтіло од страху, тим паче, що зваживши на значні мужеські прикмети сих дикунів, які голяка стрибали довкола нас, і пригадавши, що мій капітан був у сьому доволі скромно обдарований (він, попри усі його вихвалки, був, як мині колись довелося нишком побачити, хіба що посередньо озброєний для вправ у Венериних забавах), я не плекав жадної надії на те, що він зможе дати собі раду там, де вони зазнали поразки. Адже якби я був на його місці, то вже, безперечно, не спромігся б одзискати в собі бодай дрібку чоловічої моці, знаючи, що сі томагавки стоять напоготові, аби розчерепити мою голову за первих ознак немічі.

Щойно дикуни вгледіли нас, як ізразу ж подвоїли свій гамір. Люде, що утворювали велике коло, кричали і ляскали в долоні, ватажки дикунів вистрибували і вигопцьовували, і навіть Покахонтас примудрилася якось крутитися на свойму п'єдесталі, так що сі рухи, з огляду на те, як вона там була зв'язана і припнута, свідчили про неабияку гнучкість її членів і готовність до того, що мало би небавом відбутися.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза