Барон Унгерн и Гражданская война на Востоке

Я приведу примером то, что неоднократно рассказывал в подпитии, ныне удаленный полковник Лихачев, друг и давнишний сослуживец Унгерна. У барона есть адъютант Бурдаковский, «Женя». Таким был, наверное, сказочный Змей Горыныч. Хриплый голос, скуластое рябое лицо, узкие глаза-щели, широкий рот, проглатывающий десяток котлет и четверть водки, монгольская остроконечная желтая шапка с висящими ушами, косая сажень в плечах, монгольский халат и громадная дубина «ташур» в руках.

Кстати о ташуре, который играет такую видную роль в жизни Унгерновского отряда. Ташур, употребляемый монголами для лошадей, представляет из себя трость в полтора аршина длиной, в два пальца и более шириной, конец которой обмотан ремнем. Каждый офицер и большинство всадников вооружены ташуром – ими и подкрепляются все приказания. Существует термин «ташурить» (пороть ташуром). Дают до четырехсот ташуров. Ташур в руках опытного человека – ужасное орудие пытки: с пяти ударов человек лишается сознания, и мягкие места его превращаются в лохмотья.

Бурдуковский, бывший денщик барона, произведенный бароном в хорунжие, человек с большим уголовным прошлым, – наперсник и палач, пробивающий с одного удара мясо до кости. Он обыкновенно порет в присутствии барона, но и сам очень часто подвергается порке, причем всегда в этих случаях барон порет лично. Бурдуковскому даются важные поручения. Это он, побив рекорд скорости, в неделю съездил из Урги в Сомбейс. И привез оттуда бывшего любимца барона, полковника Лауренса, ныне замученного. Он же, как передают, был отправлен под Ван-Курен и по приказанию барона повесил Гейя и задавил его жену и детишек. «Женя» не отличается храбростью, и, зная слабость барона, подкупил гадалку, которая нагадала, что барон будет жить, покамест будет жить он, Бурдуковский. После этого Бурдуковского берегут, и во время боя он отлеживается в обозе.

Я остановлюсь дальше на гаданьях, так как они ярко подчеркивают умственное убожество дегенерата, вообразившего себя «спасителем России». Ни одно серьезное дело, ни одна военная операция не проходит без долгих предварительных гаданий. При Унгерне целый штат гадальщиков. Во время боя под Ургой с китайскими войсками, пришедшими из Кяхты, лама-гадатель, стоя на сопке, творил заклинания, махал платком, бесновался… Он насылал на китайцев разные бедствия и «отвоевывал победу». Жена известного хорунжего Немчинова перед выступлением в поход на Россию ежедневно гадала по телефону из Зун-Модо (120 верст от Урги), офицеры принимали телефонограммы с гаданьем и немедленно передавали лично барону. После поражения под Кяхтой, несмотря на страшный недостаток в деньгах, барон выбрасывает 10 000 долларов ламам за предсказания и на совершение хуралов-молебнов.

Иногда, в минуту просветления, Унгерн начинает осознавать, что «имя его в Забайкалье недостаточно популярно. Народу надо имена. Вот они: Семенов и Михаил» – подлинные слова его. Унгерн, не спрашивая ни согласия народа, ни согласия будущего императора своего, объявляет Россию монархией, а Михаила – монархом. Быть может, согласится Михаил принять корону из рук его, быть может, «популярностью своей в Забайкалье» поможет этому атаману, как имена тех, кто окружает непосредственно «спасителя родины».

За деревьями не видно леса, и какой-нибудь полковник Львов, командир пресловутого полка имени генерала Крымова, приказавший изрубить при оставлении Троицкосавска около двух тысяч заключенных в тюрьме больных пленных красноармейцев – заслонит в глазах недалекого жителя захолустья выдвигаемые популярные имена. Как будет вводиться новая форма правления – ясно рисует знаменитый приказ № 15. В этом приказе кощунственно перефразированы слова Александра II: «Правда и милость да здравствует в судах». «Милость» превращена в «беспощадность». Унгерн хотел бы карать даже там, где его нет, и только «расстояние» удерживает его. Для него казни (единственное наказание) мало, ему нужны казни разных видов, и мы, видевшие расправу его в Урге, знаем, что означают эти слова: всевозможные пытки, сжигание на медленном огне, удавливание пальцами, тонкой и толстой веревкой, изрубливание на куски, отдача женщины солдатам, и много других видов, которые зависят от фантазии и изобретательности очередного палача. Всему этому, на основании вышеупомянутого приказа, должны быть подвергнуты, во-первых, все евреи и их семейства, во-вторых, все причастные к большевизму. Все имущество вышеперечисленных лиц конфискуется. Благодаря безграмотности составителя приказа, вскоре после оставления Унгерном Урги возник неразрешенный вопрос: необходимо ли уничтожать всех, причастных к большевизму, с семьями или без них.

Полковник Сипайлов, на основании приказа и соображения, что в тылу нельзя оставлять врагов, пытался удавить при оставлении Урги жен, детей и родственников замученных им лиц. Но заместителю барона, командующему всеми монгольскими войсками Джам-Балону решение Сипайлова показалось диким, кроме того, время не позволяло: пришлось бежать.