Барон Унгерн и Гражданская война на Востоке

Не могу не отметить, что редактором упомянутого приказа № 15 был известный общественный деятель профессор Оссендовский, который составлением приказа спас свою жизнь, получил автомобиль в собственность, крупную сумму денег и, сделавшись доверенным лицом барона, был отправлен в Пекин с каким-то важным поручением.

Ставший на путь беззаконного убийства невольно должен покатиться под гору. Идеология атаманов нашла свое завершение в Унгерне. Убийство доведено здесь, как бы выразиться, пожалуй, до абсурда. Как вы объясните следующее: барон высказался против проституции, приказал бороться с ней, хотел выпороть старшего врача дивизии за то, что в отряде в громадном количестве имеются больные венерическими заболеваниями. На следующий день, в первый день Пасхи (в 1921 году православная Пасха пришлась на 1 мая. – Б.С.), Сипайлов, в целях борьбы с проституцией, – «задавил» двух девушек-«проституток»…

За все существование Унгерна в Урге, когда было уничтожено свыше десяти процентов всех живущих в ней европейцев, не было ни одной попытки организовать какое-либо подобие суда, следственной комиссии и т. п. … Допросы обыкновенно не снимались. О совершенных казнях «пост-фактум» докладывалось «дедушке» (барону) обыкновенно в циничной юмористической форме. В помещении бывшего пограничного китайского банка (разграбленного при занятии Унгерном Урги), свило гнездо комендантство. Я думаю, ни один житель Урги не пройдет без содрогания мимо этого мрачного двухэтажного дома, в подвале которого замучены десятки ни в чем не повинных людей.

По прибытии Унгерна в Ургу, бывший служащий местной конторы Центросоюза, бывший содержатель трактира в Оренбурге, поручик Жданов, боясь ответственности за службу в этой организации (ходили слухи, что все служащие Центросоюза будут расстреляны), выпросил себе право организовать отряд добровольцев. В отряд вступили почти все мелкие служащие Центросоюза и большинство лиц, которые имели основание бояться прихода белых. Эта-то команда, получившая наименование «комендантской», во главе с Ждановым, творила суд и расправу, вместе с есаулом Безродным, штабс-капитаном Хребтовым (из Иркутска), полковником Сипайловым, его помощником, бывшим служащим Центросоюза Панковым и приближенными палачами: Чистяковым (примечание: Чистяков в настоящее время арестован китайскими властями в Хайларе), Лебедевым и другими, – залила кровью Монголию.

Между арестом и казнью иногда проходило не более полчаса, – время, необходимое для отвода жертвы на место казни. Так, например, было с весьма популярным в Монголии и Забайкалье доктором бурятом Цыбактаровым, в высшей степени гуманным и добрым человеком. (Почти исключительно на его заработок два последних года содержалась в Урге больница русской колонии, где лечилась вся ургинская беднота). Друзья его, два брата Балсановы, занимавшие очень видные посты при Унгерне, – опоздали на десять минут. Он был арестован, приведен из куреня в Маймачен, поставлен среди двора штаба дивизии и в присутствии многочисленных свидетелей, один из молодых «корнетов атаманской кавалерии» стал наносить ему удары по голове тупым топором. Несчастный доктор закрыл голову руками, руки были изрублены. Тогда повалили его на землю, и, связав руки за спину, многократными ударами превратили голову несчастного в бесформенную кровавую массу. Был отдан приказ об уничтожении его семьи, – детей и о конфискации его имущества. Вскоре смерть доктора Цыбактарова была приписана «ошибке».

Между арестом и расстрелом бывшего императорского пограничного комиссара, полковника Хитрово, прошло не более двух часов. С глубоким отвращением прочел я в одной из правых газет, что причиной расстрела Хитрово послужил доказанный шпионаж его в пользу Германии.