Баронесса из ОГПУ

Через два дня судно нагнало караван, а вскоре у острова Медвежий появились советские военные корабли, принявшие под охрану британские транспортные суда. Через пару миль доктор Чарлз показал миссис Ярцевой Мурманские сопки и Кольский полуостров. Когда бросили якорь, настал срок проститься с командой. Каждый почел за честь пожать руку «русской миссис». Оказывается, матросы и офицеры давно приняли ее в свою команду за то, что та в трудные минуты не раскисала, как кисейная барышня, а держалась мужественно и даже помогала коку в готовке еды и уборке на камбузе.

Перед тем как сойти в шлюпку, миссис Ярцева повернулась к Чарлзу Россу:

– Желаю вам, дорогой доктор, в глубокой старости попасть под городской трамвай, отделавшись легким испугом.

– Вы так добры, миссис Ярцева, – грустным голосом заметил он. Она попыталась представить его стариком, но не смогла. Лишь пожала руку на прощание.

Ступив на родную землю, миссис Ярцева глубоко и с облегчением вздохнула. Теперь она вновь обрела свое настоящее имя, став Зоей Ивановной Воскресенской-Рыбкиной, 37-летним полковником госбезопасности, и очень хотела побыстрее оказаться в Москве, чтобы обнять наконец своих родных.

Солнечные лучи проникли в комнату и словно старый чемодан затолкали под кровать ночную тьму. Зоя Ивановна проснулась в районе семи. Свежий утренний ветерок бодро поигрывал занавеской.

1979 год. 21 ноября. Берлин

Воскресенская все так же сидела, уютно расположившись в большом мягком кресле, перед кроватью, на которую не прилегла за ночь, и была укрыта тонким пледом. Конечно, это позаботилась Зоя Климентьевна. Она всегда заходила перед сном узнать, не надо ли чего гостье?

Окончательно смахнув с себя дрему, Зоя Ивановна улыбнулась ночному видению. И подумала: «Доктор Чарлз, наверное, уже давно списан на берег и не ходит на судах. Лет-то сколько прошло». Ей было невдомек, что доктор Чарлз Росс, басовитый матросик, похожий на Гитлера старший механик, красавец-капитан и вся команда старого британского транспортника после выхода из бухты в январе 1944 года нашли свою погибель в холодных водах Баренцева моря, попав под торпедную атаку немецкой субмарины! Все, кто попытался спастись, были расстреляны по приказу командира подводной лодки U-39Х лейтенанта Карла Геррле! Этот капитан имел подмоченную репутацию. Попавшись однажды на тактическую хитрость противника, он всплыл перед гражданским пароходом и потребовал, чтобы все пассажиры покинули борт. Часть людей в панике бросилась к шлюпкам. Прикрываясь возникшей суматохой, матросы тоже побежали, но… не к спасательным средствам, а к замаскированным пушкам. В одно мгновение, стянув со стволов чехлы, британцы открыли огонь по субмарине! Получив серьезные повреждения, лодка едва смогла уйти из-под огня в надводном положении и спаслась позорным бегством. Став на какое-то время объектом для насмешек, Геррле превратился в самого беспощадного капитана, который топил все, что попадалось ему на пути. Однако успешная торпедная атака на выходе из бухты стала для него последней. Поднятая в воздух советская береговая авиация разбомбила лодку, оставив от нее лишь большое масляное пятно на поверхности воды и личные вещи немецких подводников, всплывшие тут же.

Воскресенская встала с места, посмотрелась в зеркало, слегка поправила прическу и макияж и вышла из комнаты. На кухне хозяйничала Зоя Климентьевна. Эдуард Прокофьевич помогал жене.

– Доброе утро!

– Доброе утро! – дружно ответили супруги. – Вы очень вовремя, Зоя Ивановна, мы как раз хотели попить кофе.

– С удовольствием присоединюсь.

Вскоре Эдуард Прокофьевич засобирался на работу.

– Я позвоню, Зоя Ивановна, – надеюсь, что сегодня наше дело и устроится.

– Очень хорошо. Буду ждать…

Ровно в двенадцать в дверь квартиры Пахомовых позвонили. Это был Володя из советского посольства.

– Добрый день, – поприветствовал он двух Зой и, обращаясь к Воскресенской, добавил: – Я к вам с поручением от посла. Он просил передать, что был бы очень признателен, если вы 25 ноября, в удобное для вас после полудня время, смогли встретиться с сотрудниками посольства на Унтер-ден-Линден.

– Как известная писательница? – не сдержавшись, рассмеялась она.

– Совершенно верно.

– Получается, в воскресенье? Хорошо.

В этот момент раздался резкий звонок телефона. Это был Эдуард Прокофьевич.

– Да, к часу подъеду. Встретимся в кафе. Да, паспорт всегда со мной, – ответила Зоя Ивановна.

– Я на «Волге», подвезу вас, – тут же предложил Владимир. – Тем более по поручению посла сегодня и завтра я к вашим услугам.

– Отвези меня, Володя, на Лорелейштрассе, – не стала отнекиваться Воскресенская.

Перекусив в кафе, Эдуард Прокофьевич с Зоей Ивановной к двум часам стояли на контрольно-пропускном пункте следственного изолятора. Посмотрев документы, дежурный офицер отметил время прибытия и, внеся в журнал соответствующую запись, пропустил их в здание.