Башня Теней

Он опускает маленького робота на землю. Я осторожно ставлю Брюса сверху и привязываю его к роботу одним из ремней Альфи.

– Готов, Брюс?

– Я родился готовым ко всему, Ученица.

Я киваю Альфи, и он нажимает кнопку «Пуск». Альфи-младший молниеносно устремляется к воротам.

Неживой робот и не совсем мёртвый череп вместе преодолевают Завесу Запрета. Альфи-младший ликующе свистит, а Брюс кричит:

– Впе-е-е-рёд!

Гоблин-часовой – вернее, гоблинша – вскакивает на ноги, тянется к своему мечу и дико оглядывается в поисках незваного гостя.

Пронзительно скрипнув тормозами, Альфи-младший останавливается прямо перед ней.

– Привет, гоблинша! – рычит Брюс.

– Кто идёт? – спрашивает та, озираясь по сторонам, но даже не думая взглянуть себе под ноги.

– Я! – кричит Брюс. – Металлические рукавицы. Внизу!

Гоблинша смотрит вниз, затем ещё раз, чуть пристальнее, и усмехается. Её смешок похож на лай.

– Уходи, череп, пока я не разнесла тебя вдребезги.

– Разнесла меня? – усмехается Брюс. – Для начала тебе придётся меня поймать.

Он проворно уворачивается в сторону, но благодаря умной программе Альфи робот движется намного медленнее, чем обычно.

Гоблинша делает выпад, хватает Брюса… и застывает в неподвижности. Затем медленно поворачивается, словно робот, возвращается в нишу и щёлкает рычагом.

Занавес Запрета гаснет.

Держа в одной руке уже пустой череп Брюса, гоблинша радостно машет мне рукой. Её глаза мерцают точками оранжевого света.

– Миссия выполнена, Ученица. А теперь вперёд за Авраамом.

Глава 25

Гоблинша, по-прежнему держа в руках череп Брюса, ведёт нас по тёмным, вонючим коридорам Башни Теней. Здесь холодно, и я застёгиваю куртку. Это место кишит гоблинами и воняет так же, как и долина снаружи, только ещё хуже. Каждый раз, когда мы сталкиваемся лицом к лицу с кучкой гоблинов, мне кажется, что наша спасательная миссия обречена. Но каждый раз, когда какой-нибудь гоблин останавливает нас, Брюс-череп отвечает через гоблиншу:

– Сопровождаю заключённых в Яму Крайнего Дискомфорта.

И нас пропускают.

Мы идём и идём, и это занимает слишком много времени. Мы всё дальше углубляемся в башню, идём вниз по скользким каменным ступеням, по сырым, освещённым факелами коридорам, вниз по ещё более скользким ступеням, и так раз за разом. Мне начинает казаться, что это никогда не закончится.

– Осталась тридцать одна минута, – сообщает Альфи.

Меня прошибает пот. Мы не успеем.

Мы должны успеть.

– Ты уверен, что знаешь, куда идёшь? – спрашиваю я Брюса. Брюс-гоблинша надменно смотрит на меня и спускается по опасно крутой винтовой лестнице.

Наконец, когда я абсолютно уверена, что мы окончательно и бесповоротно заблудились, Брюс-гоблинша останавливается перед бронированной дверью. На ней крест-накрест прибиты стальные пластины, а сама она усеяна шипами цвета подгоревших тостов.

– Яма Крайнего Дискомфорта, – выдыхаю я.

Даже не подумав о том, что нас ждёт по другую сторону, я берусь за тяжёлую стальную ручку двери. Поворачиваю. И толкаю.

Массивная дверь со скрипом приоткрывается. И за ней оказывается…

Бр-р. Нечто ужасное.

Это что-то вроде кухни с огромным захламлённым столом посередине и пыльными кастрюлями и сковородками, свисающими с крючков на потолке. Вдоль одной стороны – ряд раковин, переполненных немытой посудой и грязной водой от её мытья.

С другой стороны – длинная скамья, покрытая ржавыми ножами, жирными разделочными досками и засохшими кусочками полуфабрикатов. У скамейки трудятся несколько гоблинов в поварских колпаках и грязных фартуках поверх доспехов.

Повар с длинными светлыми волосами, свисающими из-под белого колпака, поднимает голову.

– Заключённые! Вы пришли сюда за пирожными с сардиной и клубникой? – рявкает он. На его фартуке значок с надписью «Тюремная кухня».

Я мотаю головой. Мне так противно, что я даже не могу открыть рот.

– Тогда брысь отсюда, – огрызается он. – У нас закончилось желе из лакрицы, а сорбет из угря ещё не готов.

Я стараюсь сдержать рвотный позыв. Бедный дедушка. Остаётся лишь надеяться, что он выжил в этих условиях.

– Я ошибся, – смущённо говорит Брюс-гоблинша. – Не та комната.

Мы выходим и закрываем за собой тяжёлую дверь.

– Не та комната? – повторяю я. – Шутки в сторону!

Брюс-гоблинша сердито смотрит на меня.

– Ох, извините, если я не успел нанести на карту всё это архитектурное чудовище за те пять минут, что мы пробыли внутри.

Альфи смотрит на часы.

– Вообще-то у нас осталось двадцать минут, так что кажется, мы здесь…

– Не говори мне сколько, – огрызается Брюс-гоблинша. – Уровень астрального вмешательства здесь просто жуткий.

Золотые огоньки в её глазах дрожат и мерцают.

– Ну хорошо. Если это кухня, значит, подземелье должно быть… Вон там.

Она указывает на точно такую же бронированную дверь в конце коридора. На ней грубо написанная от руки вывеска: «Яма Крайнего Дискомфорта».

– Ура, – говорю я. – Слава богу, что мы принесли тебя, о Кладезь Знаний! – Но в глубине души я действительно благодарна старому Скалли МакСкаллфейсу.

Дедушка, мы идём! Я готовлюсь к ужасу подземелья и толкаю дверь.