Батарея, подъем!

Ночевали они в местной воинской части, где Ромку встретили со всеми почестями, как новоиспечённого дедушку. Часть была классическая, и молодые шуршали "только в путь". Ромка с Валеркой только диву давались, когда щуплый дед на центральном проходе после отбоя пробивал в грудину салабону за то, что тот не строевым шагом подошёл к выключателю, чтобы погасить свет. У салабона кулаки были как пивные кружки, но он безропотно сносил экзекуцию, вытянув руки по швам и глядя на деда с беспросветной тоской в глазах. "Я бы не выдержал", — шепнул Валерка Ромке. Тот кивнул. Они распили с местными стариками принесённую бутылку водки и долго слушали про установленные здесь правила. "Эх, нет больше порядка, как раньше! — сокрушался всё тот же тщедушный дедушка. — Вот мы летали так летали…"

Наутро на вокзале случился казус. Их не пустили в поезд. Добрейший подполковник появился там в семь утра "на рогах". У вагона он долго искал билеты, роясь по всем карманам и роняя на перрон деньги и служебное удостоверение. Ромка с Валеркой подбирали. Всё это время проводница-эстонка пристально рассматривала всех троих, поджимая тонкие губы и презрительно морща нос. А когда билеты были наконец найдены и до отправления оставалось не больше минуты, она вместо того, чтобы впустить их в вагон, позвала начальника поезда и долго ему что-то говорила по-эстонски. Они нерешительно топтались у двери, потирая красные от утреннего мороза носы и уши. Но вот поезд дёрнулся, начальник в форменной фуражке с белыми, неживыми, как у варёной рыбы, глазами ткнул подполковнику в грудь их билеты и отрывисто пролаял: "Нельзя пускать!" Поезд тронулся, дверь в тамбур захлопнулась, а они остались стоять на белой заснеженной станции…

Подполковник запоздало начал возмушаться, и они насилу увели его в зал ожидания, где прятались от военного патруля, периодически появляющегося на перроне. Ромка достал у спящего деньги из кармана и купил новые билеты на дневной поезд до Ленинграда. Подполковник никак не хотел просыпаться, когда поезд подошёл, и они еле доташили грузное и ужасно тяжёлое тело до вагона. И на сей раз уже русская проводница не хотела их пускать, аргументируя свою позицию тем, что вояка непременно заблюёт вагон. Ромка буквально умолил её, поклявшись, что они всё уберут, если что. "Если что" не случилось, и они благополучно прибыли в город на Неве — колыбель Великой Октябрьской социалистической революции, откуда подполковник был родом. Там проспавшийся и ничего не помнящий командир отпустил их на двое суток "погулять по городу, ознакомиться с театрами и музеями, но не безобразничать — смотрите у меня!", выдав червонец на двоих. Не разгуляешься, но они были на седьмом небе от радости. К счастью, у Ромки в Ленинграде жила родная тётя, к которой они нежданно-негаданно и завалились под вечер. Тётя жила одна и была очень рада видеть любимого племянника. Хоть бы и с другом. Она накормила их пельменями, отобрала и бросила в стирку бельё, а взамен выдала две свои ночные рубашки, которые рослым парням были выше колен, и они потешались, глядя друг на друга в женских ночнушках в рюшечках. Впрочем, сон их сморил очень быстро и они уснули на застеленном полу крохотной однушки. Сама же тётя Аня не спала полночи, стирая и готовя двум здоровенным оглоедам на весь день.

Проснулись они только к обеду. Тётя давно была на работе, на столе лежала записка, на плите стояла кастрюля со щами и сковородка с котлетами, а в ванной висело сохнущее бельё. Наевшись до отвала, они всё в тех же ночнушках принялись дурачиться и драться подушками. А потом валялись на полу и слушали бобинный магнитофон, откуда волнующий женский голос проникновенно пел: "…Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что люблю?" Конечно, она была нив чём не виновата, они тоже. А наоборот — бесконечно счастливы. Свобода! Свобода валяться на полу, драться подушками, слушать музыку — это бесконечное, ничем не замутнённое счастье! Как не могут понять такую простую вещь те, кто никогда не был лишён этого, и как пронзительно ощущают они!

Два дня пролетели как миг. Они сходили в театр, благо были в парадках, которые почистили и отутюжили. Попали в Эрмитаж. Но в основном просто гуляли и не могли нагуляться по городу! Познакомились с двумя подружками, которые очень расстроились, что мальчикам завтра уезжать. Пили ситро и ели мороженое. Щипало в носу и в глазах, потому что завтра неотвратимо наступало. И наступило…