Батарея, подъем!

К нему подошёл Арсланов. Они отнюдь не стали друзьями, и их отношения никак не изменились внешне после случая в карауле. Горец замялся и, казалось, не знает, как сказать то, что хочет выразить: "Сержант, ты не переживай. Они — козлы!" Это всё, что он сказал. Но Ромка впервые слышал, чтобы кавказец сказал что-то подобное, в том числе и про своего земляка. Не сказать, что ему сильно полегчало, но он прекратил мучительное самокопание и впервые подумал, что дело может быть не только в нём. И эта простая мысль оказалась прямо-таки чудодейственной. Он вдруг увидел всю ситуацию со стороны и как бы выпуклой. Вот он со стороны — мечущийся, не-определившийся. То принимающий непростое и вроде бы взрослое решение "мне с ними детей не крестить!", то чувствующий в глубине души, что ему не по пути с Комником, замполитом, Бреславским и иже с ними. Чувствующий, что правды нет ни там ни там. А где она? В тупом "дотерпеть до дембеля", как у Копытова и Парасюка? В умении устроиться с максимальным комфортом где бы то ни было, как Васильев? В мудрости Арутюняна? В ущербности Горбатько или непосредственности Мамалыги? Нет. У него свой путь! Какой? Он не знает. Ешё не определился, но чувствует, что другой. И он другой. И за это его судили. Он не такой, как они. А иных не любят… Так что привыкай. Тебе с этим идти по жизни. А путь ещё только предстоит найти. Свой путь. И свой круг…

Вот теперь полегчало!

* * *

У них ЧП. Умер командир дивизиона подполковник Скабреев. Тот, что гонял Ромку по кругу, не давая напиться. Но Ромка уже успел забыть это и теперь, как и все, испытывает растерянность. Вот был человек — и нету! Это трудно представить в девятнадцать, когда из самого жажда жизни так и прёт! Никто не знает, что произошло с подполковником. Известно только, что он был один из старожилов полигона. Прослужил здесь больше десяти лет и неважно выглядел в последнее время.

Ромка стоит на тумбочке. Он дежурный по батарее, и весь наряд работает, а он, соответственно, скучает на тумбочке. Только что закончил шлифовать скорпиона в смоле, и вовремя! В казарму заходит подполковник Дмитриенко, уже назначенный новым командиром дивизиона.

— Смир-р-рна! — орёт Ромка пустой казарме, прикладывает ладонь к шапке и громко начинает докладывать: — Товарищ подполковник, за время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось! Дежурный по батарее сержант Романов!

— Вольно!

Дмитриенко — молодой подполковник и технарь. Он даже выглядит как гражданский. В нём очень мало от строевого офицера. Да он им и не является, по сути. До вчерашнего дня он был начальником отдела обеспечения, то есть отвечал за техническое обеспечение стрельб и возглавлял группу офицеров-инструкторов. Похоже, он никогда не имел дела с личным составом, сделав блестящую карьеру в инженерных должностях. Ему немного за тридцать, и он уже подполковник. Прямая противоположность своему предшественнику и тому же Бреславскому.

— Романов, а где батарея?

Вопрос, мягко говоря, не совсем уместный для командира дивизиона, куда батарея входит составной частью. Его большей частью. То есть весь дивизион как раз и состоит из батареи и группы офицеров-инструкторов. И не знать, где в любой момент времени должно находиться вверенное ему подразделение, ни один командир не имеет права. Во всяком случае, непростительно демонстрировать это подчинённому. В кабинете на стене висит расписание, пойди и посмотри. Это лишний раз показывает, что новый командир далёк от работы с личным составом. И Ромке это очень импонирует. Подполковник ему симпатичен. Чего не скажешь о майоре Бреславском, он прямо-таки возненавидел Дмитриенко, считая того выскочкой, который подрезал причитающуюся ему должность. Впрочем, сейчас комбата нет в казарме.

— Батарея находится на занятиях по тактической и специальной подготовке! — и чуть тише: — Чистит снег на позициях…

Подполковник понимающе хмыкает. Потом, словно что-то вспомнив, серьёзнеет и то ли спрашивает, то ли размышляет вслух:

— Значит, раньше чем к обеду не вернутся…

— Так точно! По расписанию должны быть к обеду. А могут и задержаться. Майор Бреславский приказал не возвращаться, пока дорогу полностью до седьмой позиции не расчистят…

— Так, вот что… Тогда собери своих дневальных. Одного оставишь на тумбочке вместо себя. А ещё одного, кто посообразительнее, бери с собой, марш в каптёрку переодеваться в парадку, и чтобы через двадцать минут были в штабе. Там получите проездные документы. Будете сопровождать тело подполковника Скабреева на родину.

— Есть сопровождать тело!

— Выполняйте!

Грех, но Ромка едва сдержал улыбку от уха до уха от счастья.