Батийна

Батийна с ходу бросила бесстрашный взгляд в почетную сторону юрты. Именно там должен был сидеть болуш. Да, он был на своем месте. Будто тяжелобольной, Маралбай Белый Лоб растянулся на шелковых одеялах, под левым локтем у него подложены две пушистые подушки. Стрельнув в сторону Батийны прорезями глаз, волостной часто заморгал и притворился спящим, — ни дать ни взять вороватая кошка.

— Эй, болуш, а ну-ка выше голову! Думаю, приехал ты сюда не болеть и валяться в постели?! — гневно вырвалось у женщины.

В юрте наступила тишина. Маралбай Белый Лоб даже не шевельнулся — продолжал лежать неподвижным поленом. Впритык к нему справа растянулся, опершись рукой о щеку, молодой человек с коротко остриженной бородкой и торчащими усиками на багрово-красном лице.

На грозный окрик Батийны он чуть приподнялся и, насупив брови, улыбаясь в усы, спросил:

— Э, молодайка, что у вас к болушу?

Батийна не удостоила его вниманием — вроде это не человек, а его тень. Махнув рукой в сторону болуша, она сказала:

— Не ваше дело. Я должна объясниться с волостным.

Люди, сидевшие полукругом от почетного места до выхода, затаив дыхание, вскинули глаза на Батийну. Они как бы говорили: «О провидение, кто это? Не красноречивая ли невестка Кыдырбая? Как бы она не присолила болуша на месте».

Приспешники болуша задвигались, послышался сдавленный, недовольный шепот:

— Что ей надо?

— Зачем ей волостной?

И снова крутой голос Батийны прорезал стоявшую в юрте тишину!

— Болуш, подними голову, это я пришла, не прячь свое бесстыжее лицо в подушку. Если ты честей, погляди людям прямо в глаза.

Будто опомнившись, вскочил Джарбан.

— Эй, что тебе? Кто звал тебя сюда?

Батийна со злостью бросила:

— Не приставай, блюдолиз несчастный, точно клещ к собачьему хвосту…

Джарбан то бледнел, то краснел, ноздри у него гневно раздувались.

— Ах ты жалкая поганка! — заикаясь, кричал он. — Знаешь ли ты, кто эти достопочтенные люди? Здесь — болуш, судья, старшина и вся именитая знать Карасаза.

Батийна неожиданно обрадовалась, как может обрадоваться человек находке, что давно искал:

— Я была бы довольна, если б здесь собрался весь парод, что живет вокруг озера.

В юрту прошмыгнул неродной брат Кыдырбая — Телтай.

— Идем, джене, тебя зовут, — и он потянул Батийну за руку.

— Погоди, свояк. Скажи, что скоро приду. — И она с неутихающим пылом снова обрушилась на болуша. — Давно я ждала встречи с волостным, который, как скверная баба, разносит сплетни и всюду хвастается своими ложными победами над женщинами. Хорошо, что ты встретился мне вместе со своими джигитами. Сам бог послал их сюда моими свидетелями. Чего развалился, как трухлявое дерево? Изволь сказать мне в лицо все, что болтаешь за моей спиной!

Телтай вторично появился в юрте:

— Идемте, джене, вас там зовут…

Батийна отмахнулась:

— Не мешай мне высказаться. Скажи своему брату, чтоб оставил меля в покое. Я зову всех сюда, пусть придут и сами убедятся: я не задумаюсь при людях плюнуть прямо в лицо волостному, который разводит сплетни, чернит мою честь. Пусть попробует доказать мою вину, и я понесу любое наказание. Ступай зови брата!

Полог вновь открылся, кто-то, склонившись, нырнул в юрту, звякнули украшения кос. Турумтай осторожно положила руку Батийне на плечо, не громко, но властно произнесла:

— Идем, Батийна. Что ты здесь забыла? Деверь тебя зовет.

Эти слова старшей невестки для Батийны означали: «Почему ты не считаешься со старшими? Худо тебе будет, если сейчас же не покинешь юрту!»

Приход надменной Турумтай подсек волю Батийны. Нет ни одного человека, который вступился бы за нее.

Батийна пошла вслед за Турумтай.

Кыдырбай, в обуявшем его страхе, не только не обрадовался тому, что его невестка чиста, как слеза, а, напротив, разозлился на нее: чересчур, мол, вольно схватилась с начальством и всенародно оскорбила самого болуша. Он насупился, расхаживая около юрты с испуганным лицом и затравленными глазами. Во дворе было полно народу — и дети, и взрослые. Когда Батийна подошла ближе, раздались упреки:

— Батийна, ты что наделала? А вдруг волостной разгневается на всех нас? Беды не оберешься…

— И как тебе не стыдно заходить в юрту, где сидят знатные гости? Хоть бы чуточку постеснялась…

Батийна сразу же догадалась, зачем её вызвали. Окинув собравшихся отрешенным взглядом, она безмолвно прошла в свою юрту.

Появление Батийны для болуша было так же неожиданно, как дождь в ясный день. У Маралбая, который стремился проучить как следует «языкастую молодку», дольше не хватило бы духу смотреть ей в глаза. Правда, Батийне не удалось всенародно доказать свою невиновность, но многие раскусили сплетни болуша и желание его напрасно опозорить женщину.

Сразу же, как Батийна вышла, Маралбай вскочил и властно приказал:

— Давайте сюда коней! Нечего нам здесь делать! Что задумал Кыдырбай? Почему позволил кусать нас какой-то своей шлюхе?

Вслед за болушем повскакали с мест и остальные. Подобострастно заглядывая в глаза волостному, старательно стряхивая невидимые соринки на дорогих халатах, поддакивали наперебой: