Базар житейской суеты. Часть 2

Физіономія мистера Осборна, когда онъ пришелъ въ Сити въ свой урочный час, поразила всхъ конторщиковъ и писарей, которые давно привыкли слдить за ея измненіями, заране предъугадывая, въ какомъ расположеніи духа будетъ ихъ принципалъ. Мистеръ Осборнъ былъ страшно блденъ и угрюмъ. Въ двнадцать часовъ явился въ контору мистеръ Гиггсъ, нотаріусъ и стряпчій, извстный своею опытностью въ юридическихъ длахъ. Его впустили въ кабинетъ принципала, и тамъ онъ пробылъ съ нимъ взаперти около часа. Мистеръ Чопперъ между-тмъ получилъ еще письмо отъ капитана Доббина, со вложеніемъ записки для мистера Осборна, которую Чопперъ тутъ же отдалъ по назначенію. Въ скоромъ времени мистеръ Чопперъ и мистеръ Берчъ, младшій конторщикъ, были потребованы въ комнату негоціанта, чтобы засвидтельствовать какую-то бумагу;

— Я сдлалъ новое завщаніе, господа, сказалъ мистеръ Осборнъ, — прошу васъ подписаться,

Чолперъ и Берчъ подписались.

Больше не произошло между ними никакого разговора; никакихъ объясненій. Мистеръ Гиггсъ, выходя изъ конторы, пристально заглянулъ въ лицо мистера Чоппера, но не сказалъ ему ни слова. Замтили вообще, что мистеръ Осборнъ былъ удивительно спокоенъ и деликатенъ весь этотъ день, къ изумленію всхъ особъ, первоначально ожидавшихъ отъ него страшной бури. Никого не побранилъ онъ, никому даже не сдлалъ легкаго выговора. Выходя изъ конторы (очень рано, противъ обыкновенія), онъ еще разъ подозвалъ къ себ главнаго конторщика, и сдлавъ ему какія-то общія замчанія, спросилъ посл нкотораго колебанія:

— Не знаете ли вы, Чопперъ, въ город капитанъ Доббинъ или нтъ?

— Кажется, что въ город, а впрочемъ не знаю, сэръ.

Напротивъ, они оба превосходно знали, что кептенъ Доббинъ еще не думалъ вызжать изъ англійской столицы.

Осборнъ взялъ письмо, адрессованное къ этому офицеру и, подавая его Чопперу, приказалъ немедленно отдать въ собственныя руки капитана Доббина.

— И вотъ теперь, Чопперъ, сказалъ онъ, надвая шлялу, и бросая странный взглядъ, — на душ у меня будетъ легко. Гора свалилась съ моихъ плечь.

Лишь-только пробило два часа, въ контору явился мистеръ Фредерикъ Буллокъ, призванный безъ сомннія заране къ этому сроку. Онъ и мистеръ Осборнъ пошли вмст — вроятно на Россель-Скверъ.

Полковникъ Трильйоннаго полка, въ которомъ служили господа Доббинъ и Осборнъ, былъ старый и заслуженный воинъ, сдлавшій свою первую кампанію подъ командой Вольфа при Квебек. По слабости здоровья онъ уже не могъ состоять на дйствительной служб, и считался только номинальнымъ главой Трильйоннаго полка; но это не мшало ему слдить за военными событіями, и онъ охотно приглашалъ къ своему столу молодыхъ офицеровъ; отличаясь радушіемъ и гостепріимствомъ, рдкимъ въ наше время. Капитанъ Доббинъ пользовался особенною благосклонностію этого стараго генерала. Доббинъ хорошо былъ знакомъ съ военной литературой, и могъ разсуждать о походахъ Фридриха Великаго съ такою же отчетливостью, какъ самъ генералъ, равнодушный къ современнымъ тріумфамъ, и котораго сердце продолжало жить съ великими тактиками прошлаго вка. Маститый герой пригласилъ Доббина на завтракъ въ то самое утро, когда мистеръ Чопперъ надлъ свой праздничный фракъ для предполагаемаго визита. Генералъ, двумя днями раньше, извстилъ молодаго офицера о томъ, чего ожидали вс, то-есть, о поход въ Бельгію противъ Французовъ. При этомъ старый воинъ изъявилъ лестную надежду, что Трильйонный полкъ, разбившій нкогда Вашингтона въ Сверной Америк и задавшій урокъ мистеру Монткаму въ Канад, поддержитъ и теперь, на поляхъ нидерландскихъ, свою историческую славу.

— Поэтому, любезный другъ мой, si vous avez, par exemple, quelque affaire lаbas, сказалъ старый генералъ, взявъ щепоть табаку своею блою, дрожащею рукой, и указывая потомъ на черное пятно своего халата, подъ которымъ еще довольно слабо билось его сердце, — если, примромъ сказать, вамъ надобно утшить какую-нибудь Филлиду, или проститься съ своими добрыми родителями, или составить завщаніе, то я рекомендую вамъ покончить вс эти дла безъ малйшаго замедленія.

Съ этими словами, генералъ подалъ руку молодому офицеру, и привтливо кивнулъ ему своею напудренною головой. Оставшись потомъ одинъ, онъ началъ сочинять какую-то записку на французскомъ язык, такъ-какъ этотъ діалектъ былъ его пассіей въ продолженіе всей жизни.

Всть о поход озадачила капитана и сообщила серьезное направленіе его мыслямъ. Онъ подумалъ о своихъ брайтонскихъ друзьяхъ, и тутъ же, со стыдомъ, признался самому себ, что Амелія прежде всхъ пришла ему въ голову. Да, такъ точно; онъ заботился о ней гораздо боле, чмъ о своей матери, объ отц, о сестрахъ, о всхъ своихъ обязанностяхъ, и онъ думалъ о ней только во сн и наяву. Это, однакожь, не мшало ему быть дятельнымъ и расторопнымъ. Воротившись въ гостинницу, онъ немедленно отправилъ коротенькую записку къ мистеру Осборну-старшему, сообщая ему полученное извстіе, которое, думалъ онъ, наведетъ его да миролюбивыя чувства въ отношеніи къ сыну.