Базар житейской суеты. Часть 4

И когда онъ томился такимъ-образомъ въ пароксизмахъ лютой болзни, окружавшія его особы слышали не разъ, какъ онъ произносялъ въ бреду имя Амеліи. Мысль, что ему не суждено больше увидть ее на этомъ свт, безпрестанно представлялась его воображенію въ минуты умственнаго просвтленія. Майоръ думалъ, что наступаютъ уже послдніе часы его жизни, и собравшись съ духомъ, ршился сдлать торжественныя приготовленія къ своему отправленію на тотъ свтъ. Онъ привелъ въ порядокъ свои мірскія дла, и оставилъ свою маленькую собственность особамъ, которымъ желалъ оказать посильное благодяніе. Пріятель, давшій ему пріютъ въ своемъ дом, былъ свидтелемъ этого завщанія. Доббинъ желалъ, чтобы съ нимъ похоронили и каштановую волосяную цпочку, обвивавшую его шею, и которую, если сказать всю правду, получилъ онъ еще въ Брюссел отъ горничной мистриссъ Эмми, когда волосы молодой вдовы были обрзаны впродолженіе горячки, постигшей ее посл смерти Джорджа Осборна.

Мало-по-малу, однакожь, майоръ Доббинъ началъ поправляться, несмотря на многократныя кровопусканія и значительныя дозы каломели, доказавшія неоспоримымъ образомъ природную крпость его организма. Онъ былъ почти какъ скелетъ, когда перенесли его на бордъ корабля «Рамчондеръ», состоящаго подъ управленіемъ капитана Брагга. Другъ, ухаживавшій за нимъ впродолженіе болзни, предсказывалъ весьма серьёзно, что майору никакъ не пережить этого путешествія, и что, въ одно прекрасное утро, его, завернутаго въ саванъ и койку, непремнно перекинутъ черезъ бортъ на дно морское, гд онъ останется навки вмст съ волосяной цпочкой, обвивавшей его шею. Дружеское предсказаніе не сбылось. Морской воздухъ и надежда скоро увидть родииый край произвели такое чудотворное вліяніе на изможденный организмъ, что майоръ почти совершенно выздоровлъ, прежде чмъ «Рамчондеръ» подошелъ къ Мысу Доброй Надежды.

— Ну, теперь мистеръ Киркъ чуть-ли не ошибется въ своихъ разсчетахъ на повышеніе въ майорскій чинъ, сказалъ улыбаясь другъ нашъ Доббинъ, не прочесть ему въ газетахъ своего имени, когда полкъ воротится домой.

Мы забыли упоминуть, что Трильйонный полкъ, простоявшій нсколько лтъ за океаномъ посл своихъ подвиговъ на поляхъ ватерлооскихъ, снова получилъ предписаніе возвратиться на родину въ ту самую пору, когда майоръ Доббинъ томился горячкою въ Мадрас. Онъ могъ бы отправиться изъ Индіи въ Европу вмст съ своими товарищами, еслибъ подождалъ прибытія ихъ въ этотъ городъ.

Но майоръ не хотлъ дожидаться, быть-можетъ и потому, между прочимъ, что считалъ для себя опаснымъ близкое сосдство и покровительство миссъ Глорвины, которая, по всей вроятяости, приняла бы подъ свою опеку больнаго офицера.

— Миссъ Одаудъ, я увренъ, угомонила бы меня окончательно, говорилъ Доббинъ одному изъ своихъ дорожныхъ товарящей. Не сдобровать бы и теб, любезный другъ. Опустивъ меня на дно морское, Глорвина, поврь мн, добралась бы и до тебя. По прибытіи корабля въ Соутамптонъ, ты послужилъ бы для нея чудеснымъ призомъ.

Этотъ любезный другъ былъ не кто другой, какъ пріятель нашъ Джозефъ Седли, возвращавшікся также на родиму вмст съ майоромъ. Онъ прожилъ въ Индіи десять лтъ. Постоянные обды, завтраки, полдники, ужины, портеръ и кларетъ, изнурительные труды по сбору податей и пощлинъ, и значительныя порціи бенгальской водки, произвели разрушительное вліяніе на желзный организмъ этого ватерлооскаго героя. Врачи посовтовали ему предпринять путешествіе въ Европу. Джой выслужилъ урочное число лтъ, и накопилъ порядочную сушу денегъ. Ост-индская Компанія наградила его пожизненнымъ пенсіономъ. Онъ могъ или оставаться въ Аигліи, или воротитьса опять въ Бенгалію на свое теплое мстечко, столько приспособленное къ его обширнымъ талантамъ.