Базар житейской суеты. Часть 4

Былъ онъ толстъ и жиренъ, но все же не въ такой степени, какъ мы застали его при первомъ появленіи на Базар Житейской Суеты. Зато осанка мистера Джоя была теперь гораздо величественне и торжественне. Онъ носилъ усы, уполномоченный на это своею службою при Ватерлоо, и на голов его красовалась величественная бархатная фуражка съ золотой кокардой. Выходя на палубу, Джой въ полномъ смысл блисталъ драгоцнными каменьями и сверкалъ брильянтовыми булавками. Онъ завтракалъ въ своей кают, и всегда одвался съ великою торжественностью, какъ-скоро ршался выставить свою особу на шканцахъ. Можно было подумать, что онъ гуляетъ по моднымъ улицамъ Лопдона, или въ публичныхъ садахъ Калькутты. Въ услуженіи при немъ находился индійскій туземецъ, каммердинеръ его и хранитель трубокъ, проводившій вообще злосчастную жизнь подъ командой Седли. Джонъ былъ тщеславенъ какъ женщина, и заботился о своемъ туалет ничуть не меньше какой-нибудь увядшей кокетки. Младшіе пассажиры, Шефферсъ и Риккетсъ, возвращавшіеея домой посл сильнйшихъ пароксизмовъ горячки, дружно нападали на мистера Седли за общимъ столомъ, и заставляли его разсказывать изумительныя исторіи о собствевныхъ его подвигахъ противъ негровъ и Наполеона. Онъ былъ истинно великъ, когда постилъ теперь на остров Елены, могилу Бонапарта. Впродолженіе этого путешествія, мистеръ Джой, увернувшись отъ майора Доббина, разсказалъ подробно молодымъ офицерамъ и другимъ пассажирамъ, какъ происходила ватерлооская битва, и какое участіе онъ самъ принималъ въ ней. Давая полную волю своему поэтическому воображенію, онъ объявилъ положительно, что никогда бы Европ не удалось засадить въ Лонгвуд этого великаго человка, еслибъ не онъ, Джозефъ Седли.

Когда корабль оставилъ островъ Св. Елены, Джой сдлался необыкновенно великодушенъ въ раздл между своими товарищами разныхъ корабельныхъ запасовъ. При немъ были: ящикъ съ бутылками кларета, нсколько банокъ съ вареньемъ и огромный боченокъ содовой воды, взятой изъ Калькутты для собственной его услады. Дамъ не было на корабл, и первымъ сановникомъ между пассажирами считался Джозефъ Седли, такъ-какъ майоръ Доббинъ охотно уступилъ ему право превосходства. Капитанъ Браггъ и другіе офицеры корабля тоже свидтельствовали ему глубокое почтеніе, соотвтствующее его высокому рангу. Впродолженіе двухдневнаго шторма, мистеръ Джой, одержимый паническимъ страхомъ, закупорилъ себя въ кают, и углубился въ назидательное чтеніе «Восторгнутыхъ Класовъ», оставленныхъ на корабл достопочтенною леди Эмиліею Горнблауэръ, супругою достопочтеннаго Мельхиседека Горнблауэра, основателя сходки Кувыркателей на Мыс Доброй Надежды. Но въ обыкновенное, благополучвое время, Джой забавлялся повстями и романами, которыми охотно снабжалъ весь корабельный экипажъ, осыпанный вообще милостями и щедротами этого знаменитаго путешественника.

Много поэтическихъ вечеровъ провели въ своемъ путешествіи, майоръ Доббинъ и мистеръ Седли, когда корабль освщаемый звздами и луной, разскалъ волны безбрежнаго океана. Они сидли вдвоемъ на квартердек и бесдовали о своей родин; Доббинъ покуривалъ черутъ, Седли потягивалъ гукахъ, приготовленный для него туземнымъ слугою.