Базар житейской суеты. Часть 4

Визитъ майора погрузилъ престарлаго Джона Седли въ бездну раздумья и душевнытъ волненій. Во весь этотъ вечеръ Амелія уже никакъ не могла обратить своего отца къ его обыкновеннымъ занятіямъ и развлеченіямъ. Лишь-только неожиданный гость вышелъ со двора, мистеръ Седли принялся копаться въ своихъ ящикахъ и конторкахъ, перерылъ ихъ и перевязалъ бумаги дрожащими руками, сортируя все, какъ слдуетъ, по статьямъ, которыя надлежало представать вниманію Джозефа, какъ-скоро нога его переступитъ черезъ порогъ родительскаго дома. Все приведено было въ стройный, систематическій порядокъ, и ниточки, и тесёмки, и покромки, и векселя, и росписки, и письма, полученныя въ разное время, отъ юристовъ и корреспондентовъ по коммерческимъ дламъ. При одномъ взгляд на эти документы можно было видть, напримръ, какой правильный ходъ, съ самаго начала, приняла торговля винами, неудавшаяся потомъ вслдствіе какихъ-то непостижимыхъ обстоятельствъ, которыхъ при всей прозорливости, нельзя было ни предвидть, ни предотвратить. Проектъ относительно торговли каменнымъ углемъ былъ также составленъ превосходно, и будь на тотъ разъ необходимый капиталъ у мистера Седли, нтъ сомннія, онъ ворочалъ бы мильйонами на британской бирж. Патентованныя пильныя мельницы, знаменитый проектъ относительно удобосгараемости опилокъ, равно какъ другіе, боле или мене замчательные проекты и планы, были еще разъ пересмотрны и приведены въ очевиднйшую извстность. Было уже далеко за полночь, когда мистеръ Седли окончательно обозрлъ вс эти документы, и пересталъ ходить, дрожащею стопой, изъ одной комнаты въ другую. Причемъ нагорлая свча трепетала и тряслась въ его слабой рук.

— Насилу-то управился, сказалъ наконецъ мистеръ Седли, въ назиданіе своей дочери, слдившей за всми движеніями старца, — вотъ это бумаги по виннымъ погребамъ, а вотъ опилочные документы, угольные, селитряные. Вотъ мои письма въ Калькутту и Мадрасъ, и отвты изъ Индіи майора Доббина, кавалера Бани, а вотъ и письмо Джозефа. Надюсъ, другъ мой Эмми, заключилъ старый джентльменъ, — что сынъ мой не найдетъ никакой неправильности во всхъ этихъ длахъ.

Эмми улыбнулась.

— Едва-ли, папа, Джой станетъ смотрть на эти бумаги, сказала она, — я не думаю,

— Ты, мой другъ, не знаешь этихъ вещей, возразилъ старецъ, многозначительно кивая головой.

Дйствительно, мистриссъ Эмми не отличалась тутъ особенными свдніями, но и слишкомъ свдущія особы, какъ намъ кажется, заслуживаютъ иногда большаго сожалнія. Вс эти грошовые документы, разложенные на стол, старикъ тщательно прикрылъ чистымъ шелковымъ платкомъ, полученнымъ изъ Индіи въ подарокъ отъ майора Доббина, и отдалъ торжественное приказаніе домовой хозяйк и ея служанк, чтобы он ни подъ какимъ видомъ не осмливались трогать этихъ бумагъ, имющихъ быть представленными на разсмотрніе «господину Джорджу Седли, высокородному сановнику ост-индской Компаніи, воротившемуся изъ Калькутты въ Лондонъ». Этотъ инспекторскій смотръ долженъ, по всмъ разсчетамъ, начаться завтра по-утру.

И на другой день по-утру Амелія нашла своего отца еще боле недужнымъ, печальнымъ и разстроеннымъ, нежели какимъ былъ онъ въ послднее время.

— Мн что-то дурно спалось въ эту ночь, другъ мой Эмми, сказалъ онъ, я думалъ о бдной моей Бесси. Какъ бы теперь хорошо было здить. ей въ карет Джоя, если бы она была жива! Были времена, когда мистриссъ Седли держала свои собственный экипажъ.

И глаза его наполнились слезами, заструившимися по его старческому, морщинистому лицу. Амелія отерла ихъ своимъ платкомъ, съ улыбкой поцаловала старика, сдлала щегольской узелъ на его галстух, и украсила его грудь превосходною булавкой. Затмъ мистеръ Седли надлъ великолпныя манжеты, праздничный фракъ, и принялся въ этомъ наряд ожидать своего сына съ шести часовъ утра.

* * *