Базаров порезал палец. Как говорить и молчать о любви

Мама обязательно каждый вечер мне что-то приносила: киндер-сюрприз или пирожок (я помню даже, как он назывался – «язычок», такое слоеное пирожное, посыпанное сахаром). Один раз привезла мне фикус из Болгарии, он до сих пор растет у меня дома, превратился в огромное дерево. А в другой – подарила мне коллекционную машинку «dodge viper», но я не знал, что она коллекционная, разрисовал ее фломастерами, облепил пластилином и разбил. Сейчас это очень редкая модель, стоит, наверное, полторы тысячи долларов, а я ее быстро превратил в утиль.

Еще помню свой кассетный плеер. В те времена по первому каналу шла «Фабрика звезд», каждый вечер пятницы ее смотрела вся моя семья. Я не разбирался в музыке, но как губка впитывал все попсовые хиты, а потом исполнял их по выходным. Мама покупала мне кассеты «Фабрики звезд», чтобы мой фанатизм и радость продолжались чуточку дольше.

Б.П. А я вспоминаю, как мама нырнула за мной в воду. Я был еще совсем маленький и помню это по рассказам. Мы гуляли по берегу озера, я сидел у мамы на руках. Вдруг, как-то извернувшись, дернулся и полетел в мутную воду. Мама прыгнула за мной в ту же минуту и подхватила в воде так быстро, что я даже не успел глотнуть воды и испугаться. А в другой раз я откусил градусник, хвостик с ртутью. Мама была рядом, она протянула руку и спокойно сказала:

– Выплюнь, пожалуйста.

Я выплюнул. И после этого она упала в обморок.

А была еще история про соску. Я довольно долго сосал соску, до трех с половиной лет. Правда, нужна она была мне только в кровати, без соски я не мог заснуть. Помню, мы снимали дачу на какие-то летние месяцы в Кратово. Жили там вольной жизнью, ходили гулять в поле, пели песни, валялись на скирдах. Именно тогда папа построил на дереве для нас с сестрой шалаш. Он укрепил его досками и ветками и купил несколько снопов сена, чтобы отделать шалаш изнутри. О, этот пьяный запах еще свежего сена, которым папа обшил стены и пол этого зеленого шатра, ты всегда будешь со мной!

Однажды в гости к нам приехал дедушка и узнал, что я все еще сосу соску. Он сел передо мной и спросил:

– Это правда?

Я кивнул. Он сказал:

– Но ведь соски сосут совсем малыши. Давай ее выбросим?

Я растерянно посмотрел на маму и кивнул.

Мы вышли на улицу и бросили соску за забор какого-то нежилого участка с надписью «злые собаки». Я сам ее бросил. Дедушка был очень рад и к вечеру уехал.

Когда я лег в постель, то спросил у мамы:

– А где же соска?

Мама ответила:

– Так ты ее бросил собакам.

Я полежал немного, а потом сказал:

– Мама, пошли ее искать.

Мама засмеялась, и мы пошли. Как-то нам удалось проникнуть на нежилой участок, мы раздвигали траву, но соску не обнаружили.

– Собаки унесли, – сказала мама.

Я очень огорчился и перестал спать днем.

Могу сказать с уверенностью: я ни разу не спал в детском саду. Каждый день в течение тихого часа я лежал и ковырял стену. За полтора года я проковырял дырку длиной в детский палец.

Детский стыд и детская вина

Б.П. В Москве у Николеньки происходит интересная история. Переехав из деревни, он с отцом и братом поселился у бабушки. И вот детям объявили, что у бабушки скоро будут именины и нужно приготовить ей подарок. Володя, старший брат Николеньки, отличник и прилежный мальчик, нарисовал с помощью учителя красивую голову турка. Николенька решил сочинить бабушке стихи. Он исписал два листа. Стихи ему казались превосходными. Он там всячески поздравлял бабушку и желал ей долгих лет жизни. Заканчивалось стихотворение строками:

Стараться будем утешать

И любим, как родную мать.

Кажется, было бы очень недурно, но последний стих как-то странно оскорблял мой слух.

– И лю-бим, как родну-ю мать, – твердил я себе под нос. – Какую бы рифму вместо мать? играть? кровать?.. Э, сойдет! все лучше карл-иванычевых!

И я написал последний стих. Потом в спальне я прочел вслух все свое сочинение с чувством и жестами. Были стихи совершенно без размера, но я не останавливался на них; последний же стих сильнее и неприятнее поразил меня. Я сел на кровать и задумался…

«Зачем я написал: как родную мать? ее ведь здесь нет, так не нужно было и поминать ее; правда, я бабушку люблю, уважаю, но все она не то… зачем я написал это, зачем я солгал?»

На следующий день пришло время подарков.