Базаров порезал палец. Как говорить и молчать о любви

Сначала мы видим его за карточным столом в штабе. Сидят офицеры, делают ставки. Вдруг начинают свистеть пули, звенит разбитое стекло, взрывы, а Чарнота будто и не замечает ничего, у него бешеный азарт. Вбегает денщик, задыхаясь, говорит: «Красные в городе». Все за столом как-то порываются бежать, но Чарнота хватает за рукав рядом сидящего: карты сданы, играй. И только когда круг заканчивается, он выхватывает пистолет и выпрыгивает в окно…

Потом мы видим его лежащим в храме на лавке с головой под одеялом. Он лежит и стонет, изображая беременную женщину, готовую рожать. Оказывается, в храме красные. Они уходят. За ними врываются белые. Чарнота кричит: шубу мне, замерз рожать! Тут же появляется его полевая жена Люська: «Живой! Спасся! Генерала Чарноту отбили у красных». Бросается ему на шею, они падают в снег, целуются…

Чарнота. Смерть видел вот так близко, как твою косынку. Я как поехал в штаб к Крапчикову, а он меня, сукин кот, в винт посадил играть… малый в червах… и – на́ тебе – пулеметы! Буденный – на́ тебе – с небес! Начисто штаб перебили! Я отстрелялся, в окно и огородами в поселок, к учителю Барабанчикову, давай, говорю, документы! А он, в панике, взял да не те документы мне и сунул! Приползаю сюда, в монастырь, глядь, документы-то бабьи, женины – мадам Барабанчикова, и удостоверение – беременная! Кругом красные, ну, говорю, кладите меня, как я есть, в церкви! Лежу, рожаю, слышу, шпорами – шлеп, шлеп!..

Люська. Кто?

Чарнота. Командир-буденновец.

Люська. Ах!

Чарнота. Думаю, куда же ты, буденновец, шлепаешь? Ведь твоя смерть лежит под попоною! Ну приподымай, приподымай ее скорей! Будут тебя хоронить с музыкой!

После этого все садятся на коней, срываются и весело скачут во весь опор по заснеженному лесу. Одним словом, Чарнота – бравый, великодушный вояка и человек страшного жизнелюбия. После инцидента в храме он громит контрразведку, спасая женщину, прорывается через конницу Буденного с шашкой наголо… Но все уже бессмысленно. Крым сдан, и Чарнота не может ничего сделать. Начинается эвакуация в Турцию.

Прошла весна, за ней лето, и мы видим Чарноту на знойной улице Константинополя в той же черкеске, в которой он «рожал» в храме, только пыльной и без погон. Выпивший и мрачный, он торгует с лотка резиновыми чертями. «Не бьется, не ломается, а только кувыркается!» – выкрикивает он. Чарнота нищий. Но торговать у генерала плохо получается, он злится, ругается и бросается на покупателей. А потом, ничего не продав, отправляется на тараканьи бега, которые открыл в Стамбуле русский пройдоха Артур Артурович. У него есть один выдающийся таракан по имени Янычар. На него Чарнота ставит все деньги. Начинаются бега, а Янычар, главный фаворит, бежит не в ту сторону. Потому что Артурка опоил его пивом. Начинается драка. Дерутся матросы и проститутки, а Артур в порванном фраке кричит: «Где вы видели когда-либо пьяного таракана?» Балаган!

Проиграв ящик с резиновыми чертями, побитый и злой Чарнота возвращается домой. А там его ждет жена Люська, та самая полевая подруга. Но в эмиграции они меняются ролями: теперь уже она властно, по-генеральски, спрашивает Чарноту: где деньги? Он неумело врет, что ящик с товаром украли на базаре. «Отвечай, проиграл?» – спрашивает Люська. Чарнота говорит: «Войди в мое положение! Не могу я торговать чертями! Я воевал!» И Люська, его верная соратница, отвечает: «Ненавижу я тебя, и себя, и всех русских! Изгои чертовы!» С этими словами она уходит навсегда, а Чарнота присаживается на корточки, шарит под кипарисом, находит окурок и говорит: «До чего греки жадный народ, ведь до самого хвостика докуривает, сукин кот!»

Чарнота, конечно, зол, но и в Стамбуле он остался таким же бешеным и обаятельным, хотя именно его образ, пожалуй, является самым показательным в литературе примером потери статуса в эмиграции. Чарнота был боевым генералом, а спустя всего несколько месяцев натурально просит милостыню.