Базис. Украина и геополитика

С развитием технологии электронных денег, алгоритм которых может прописывать в себе множество информации, начиная от каждой транзакции, налогов и прочей информации, перед современной мировой экономикой появляются новые возможности для повышения уровня «честности» денег. Эти возможности станут оборотной медалью, одним из основных стержней справедливости распределения ресурсов, то есть мы сможем увидеть приведение нынешней иллюзорной функции накопления к более обеспеченному состоянию. Об этом шла речь в статье 2017 г. «Мир идет к формированию новых, пока еще фантасмагорических денег. Или что будет за биткоином». Деньги могут стать не просто стабильным информационным содержателем всех транзакций, но и системой стабильного налогообложения с функцией исключения возможных коррупционных действий в официальном поле. Технологически в сами деньги можно заложить уменьшение коррупционных рисков, уплату основных налогов, а главное – повысить их накопительную и сохраняющую функцию.

Новая мировая экономика должна поглотить знания марксизма, кейнсианства и монетаризма как различные описания одних и тех же процессов в экономике. Если вы рассмотрите экономику XX века, то увидите множество закономерностей, которые описывают данные экономические модели, притом каждая из них будет важна. Самое интересное то, что и сегодня, в 20-х годах XXI века, они актуальны, хотя и не объединены с точки зрения политической идеологии. О чем я?

Если посмотрите на сегодняшний затянувшийся, но начавшийся мировой кризис с 2007–2008 гг., то увидите аналогичные черты с кризисом Великой депрессии 30-х в XX веке. Просто история делает виток на более высоком технологическом уровне. Но в основе будет также лежать справедливость распределения ресурсов – клубок геополитических, идеологических проблем, которые проявляются прежде всего экономически, материально. Рост экономики после Первой мировой войны в странах победителях и падение, начало кризиса Великой депрессии после определенного периода довольствия будут зеркально отображаться, как события 1991–2007 гг. после Холодной войны. Это другой уровень технологий, но суть одна. Утрированно и примитивно всё сводится как тогда, так и сейчас к одному. Война и мир. Война стимулирует рост экономики с точки зрения развития госзаказа, и часто это происходит в долг. Страны-победители в войне развивают свою экономику дополнительными военными и сопутствующими им заказами, услугами и получают бонусы от побежденных в последующие 10–15 лет. Происходит рост экономики, частично за счет побежденных. Но по прошествии «сладкого» периода начинается стагнация, сдувание экономики стран-победителей, потому как экономики стран-победителей возвращаются (хотя и не полностью) к балансу потребления и производства товаров и услуг довоенного периода. Фактически их экономика вырастает соответственно росту их населения и технологий, а бонус госзаказов военно-промышленного комплекса уменьшается. Так было в 20-х годах XX века после Первой мировой войны, так произошло и после Холодной войны с 1991 г. По прошествии «сладкого» периода после победы происходит кризис из-за того, что баланс потребления и производства товаров и услуг для населения страны-победительницы слишком высок относительно ее реальных нужд. Своего рода марксистский кризис перепроизводства. Страна-победитель, естественно, желает сохранить свою экономику на «сладком» уровне при повышенном потреблении, но в странах проигравших стимул к восстановлению более высок по простой причине: пресыщенный менее работоспособный, чем откровенно голодный. Кризис в странах-победительницах пытаются преодолеть действенными кейнсианскими методиками наводнения и стимулирования экономики деньгами. По сути, дорисовывают деньги, уменьшают процентные ставки по кредитам, а частичным обесцениванием денег перекладывают утерянную их стоимость на менее дальновидные и грамотные слои населения. Так, по сути, Ф. Рузвельт пропустил «дорисованные» деньги сквозь экономику США во второй половине 1930-х гг., преодолевая Великую депрессию, а нынешние элиты США пытаются сгладить аналогичный послевоенный (Холодная война) кризис с 2007 г. Но сами по себе «дорисованные» и пропущенные сквозь экономику США Рузвельтом деньги лишь частично отобразили «товарность» экономики со «сладким» докризисным периодом США, а вывела в рост экономику США уже новая Вторая мировая война, формируя военные заказы для будущих стран-победительниц. Это четко видно на графике ВВП США в 1910–1960 гг..