Беглец (СИ)

— Мистер, не желаете букет для девушки? — Оборачиваюсь на голос, но вместо его обладателя вижу огромный букет роз. Держащий его человек настолько миниатюрен, что макушка едва виднеется над охапкой красных бутонов.

Достаю бумажник.

— Спасибо, сэр, — счастливо говорит он и обращается к Стейси: — Вам повезло с молодым человеком. Вы очень красивая пара.

— Да уж, я вижу, — смеётся она, принимая букет из моих рук. — Боже, как пахнет.

— Сдачи не надо, — говорю я, сдерживая улыбку. Цветочник рассыпается в благодарностях, и мы торопимся сбежать от хлынувших лавиной комплиментов.

— Я думаю, тебе стоит попробовать. С Грегом. По правде говоря, я впервые разделяю твой выбор, — говорит она, когда мы отходим. — А что это было, кстати? Вы оба так странно отреагировали, когда я сказала, что Грег не в курсе, каким засранцем ты можешь быть.

Приходится рассказать всё, без прикрас. И про ту ночь, когда он угнал мой мерседес, и про стычку с его другом, и про то, как я разнимал их с Олли — хотя этот момент я помню плохо.

Обалдевшая от услышанного, она выдает сбивчивую тираду:

— Ух ты. Вау. Представляю, как тебе неловко. Нет, не представляю. Да он просто святой, раз не отступился после такого. Либо сумасшедший — в наше время это одно и то же. Ты думаешь, он тебя не простил? Не особо заметно. Я вижу лишь то, что он от тебя без ума. Знаешь, в отличие от нас, он кажется очень добрым, так что не пробуй ставить себя на его место. Да, определенно, он мне нравится.

— Правда? Ну, то есть я думал, вы пытаетесь поладить только ради меня.

— Шутишь? Он отличный парень. И он правда мне нравится.

— Тебе и Олли нравился.

Она молчит.

— Что? Нет? Хочешь сказать, ты три месяца носилась с ним только потому, что я попросил?

Она не отвечает.

— Оу. Ясно…

— Ты меня поражаешь, — недоумевает она. — С таким же успехом можно сказать, что мне нравился Фрэнсис.

— Боже, никогда не забуду, как вы чуть не прибили друг друга на той вечеринке в Ориентал! — восклицаю я. — Он всегда был против нашего с тобой общения.

— Да он ревновал тебя до безумия. Считал, что я ночами не сплю, раздумывая, как тебя сцапать.

— А меня бесило, что вы постоянно шептались и пытались друг друга поддеть.

— Он боялся меня, потому что знал: что я вижу его насквозь и могу рассказать тебе. А я пыталась вбить в его голову хоть толику здравого смысла. Не хотела, чтобы ты расстраивался.

Она поворачивает голову и видит мою горькую усмешку.

— Что? Ты знал?

— От начала и до конца. Я с самого первого дня понимал: все те охуительные истории, что он рассказывал, были ложью.

— Хм. Теперь ясно, почему ты боишься Грега. Он не такой лживый сукин сын. Это настораживает и притягивает одновременно.

— Боюсь. Очень боюсь. По правде говоря, я готов бежать, сверкая пятками. Меня уже не должно быть с ним.

— И всё же…

— И всё же я никуда не бегу. Как видишь. Ладно, блинчик, пойдем к машине, иначе придется отогревать тебя в микроволновке.

***

Конечно. Ну конечно. Я гребаный беглец, и всё, на что я способен — бежать со всех ног, встретив то, что не в силах понять. Это и есть моя суперспособность. Человек-молния, исчезающий и появляющийся со скоростью света.

Здесь темно. Весь мир вокруг меня — темнота, и единственный путеводитель — отнюдь не тусклый пробивающийся свет, а звук падающих на пол капель. Я пробираюсь сквозь плотную черную завесу, слушая мерные шлепки о бетон. Кап. Кап. Кап. Влага собирается на краях камней и устремляется в пустоту. Глухой звук отражается от пола и эхом резонирует от стен. Шлёп. Шлёп. Шлёп…

Некуда бежать. Чтобы бежать, я должен представлять, где выход: но это — комната или пещера или бункер мыслей, в котором я заперт. Я чувствую непонятное возбуждение. Тремор. Выброс адреналина. Моё единственное желание — ходить взад-вперед, чтобы хоть как-то успокоить сердце и нервы. Это больно. Конечно, это не боль, но это слишком неприятно, чтобы «дискомфорт» был подходящим определением.

От стены до стены: измеряю пространство шагами. Я — первый человек, способный измерить пустоту. Я — первый человек, способный измерить боль. Её сила равна скорости, с которой я бегу прочь. Её потенциал равен времени, через которое я понимаю, что всё — пора. Делать ноги. Искать свет.

Дотрагиваюсь до стены. Холодная, влажная; камни покрыты скользким — мхом или плесенью. Где я? Похоже на подводную пещеру. Неужели это дно? Нет, слишком рано. Усмехаюсь: похоже на перевалочный пункт. Главное путешествие ещё впереди. Мне интересно: если поднести руки к свету, они окажутся чистыми? Или перепачканными в крови? «Второе», — понимаю я. Ко мне возвращается обоняние. Теперь я слышу и чувствую запах. Эхо и вонь. И я — сажусь, приваливаясь к стене.