Беглец (СИ)

Часто бывает, что людям сложно отпустить. Мне невозможно удержаться. Жить одним моментом. Забывать и не помнить. Не проецировать ситуации. Засыпая в чьих-то объятиях, я закрываю глаза и вижу, как эти ладони ранят, смахивают слезы, раскрываются в прощальном жесте. Едва начав, готовлюсь убежать. Для меня начало — всего лишь предвестник конца. В жизни ему подчинено всё. Концу. Я не знаю, что это: трусость или любопытство — но, взяв в руки книгу, всё равно заглядываю в эпилог. Даже вечные стены высохнут и обернутся пылью. Что говорить обо мне.

Я до смерти устал.

Понимаю, что имею власть разбить эти стены, сделать их прозрачными, затопить всё водой или включить свет. Но это не то, что мне нужно. Должен быть тот, кто сделает это за меня. Должен быть…

Ответ.

Пол накреняется, и я кубарем скатываюсь вниз, находя опору в виде другой стены. Через секунду всё повторяется. Еще через секунду я снова ударяюсь о камни. Маятник. Я знаю, кто это делает. Кто умеет с ним управляться. Кто знает, как обращаться со мной.

Стоп.

Движение останавливается, и я поднимаюсь на ноги. Хлопаю в ладоши — темноту рассеивает желтый свет. По щелчку исчезают перепачканные кровью стены. Я делаю шаг, и меняется всё.

Это здесь.

Ночь. Стройплощадка. Июль. Жара. Он.

Я понимаю, что должен всё вернуть. Ещё никогда в жизни я не задумывался над тем, чтобы изменить прошлое. Я знал, что это невозможно. Но в моей голове невозможного нет.

Свет фонаря на въезде позволяет разглядеть лицо. Он сидит, прислонившись к машине, и всё в точности, как тогда. Кроме одного. Не вижу страха. Удивления. Он смотрит с вызовом. Он играет?

— Итак, — говорит он. — Что мы здесь делаем?

Оглядываюсь. Зачем?

— Зачем ты привел меня?

Закусываю губу.

— Ты знаешь. Не можешь не знать. Мне нужно, чтобы мы оба были здесь. Я хочу понять, я не успокоюсь, пока не выясню: почему всё случилось так, а не иначе.

— Это мешает любить меня? — задрав подбородок, интересуется он. Тёмные глаза следят из-под опущенных ресниц.

— Да. Знаешь, немного мешает. Дай определённость. Как всё было?

— Ты опустил пистолет.

— Почему?

— Потому что способен убить. Ты знал это, потому прекратил.

— А ты?

— Я всего лишь глупый подросток, чего ты от меня хочешь? — Он прищуривается, улыбаясь.

— Нет. Неа. Ты знал.

— Что мне пиздецки страшно. Это всё, что я знал. Ты ждешь, что я успокою твою совесть, но правда в том, что ни один из нас не предполагал, что будет дальше.

— Ты ненавидишь меня за это? — Я дотрагиваюсь до ссадины на щеке, но он не отстраняется.

— Отвечу на твой вопрос, если потом ты ответишь на мой, — говорит он и хватает за руку, заглядывая в глаза.

— Ладно.

— Нет. Не ненавижу. Может, это то, за что ты мне нравишься? За то, что опустил пистолет, зная, что можешь выстрелить?

Я прикрываю веки и выдыхаю.

— А какой твой вопрос?

— Мой? — удивляется он. — Я уже его задал. Это и был мой вопрос.

Это все — и есть мой вопрос.

— Майк, ты в порядке? Ещё немного, и уснешь за рулем. Давай остановимся, я поведу.

— Нет, всё нормально. Просто задумался, — говорю я, расправляя плечи.

— Над чем?

— Кажется, я только что избавился от прошлого.

Она прицокивает.

— Я горжусь тобой, мой мальчик. А теперь веди этот грёбаный автомобиль в пасть Вечности. Хочу посмотреть «Кори». Как думаешь, успеем к началу?

========== Another Way To Die ==========

Это ужасно. Это кошмарно. Это… мило?

Не могу поверить, что пустил кого-то в святая святых и даже поставил ещё один стол. Именно так: Грег Лестрейд был допущен в мой кабинет. Самое смешное, что он и не представляет, какой чести удостоен.

Хотя я и сам не часто поднимаюсь на второй этаж, предпочитая работать в гостиной. Наверное, эта привычка осталась от Олли. Он ненавидел оставаться один и всегда хотел внимания, поэтому гораздо проще было разбросать бумаги по журнальному столику и работать под его пустую болтовню.

Цифры на экране компьютера вводят в уныние, но всё же приятно, что страдаю не один я. Пока я проверяю документы, чтобы передать их преемнику, Грег готовится к зачету по судебной психиатрии. Не самый романтичный повод побыть вместе, но с нашим графиком выбирать не приходится. Романтика? Я романтик?.. На свой собственный манер, очевидно.

— Ты ведь не работаешь редактором? — спросил он как-то.

— Ты ведь не долбаный редактор, я понял сразу, — сказал он как-то.

— Ни в одном литературном университете, ни в одном издательстве мира не учат быть Майкрофтом Холмсом, — заметил он в разговоре со Стейси.

— Ну, это же очевидно, — сказал он однажды. — Редакторы не держат заряженных пистолетов. — В тот вечер он был пьян. Действительно пьян. Если б кто-то из нас хотел ссоры, она бы случилась.

— Мне не стоит спрашивать об этом, — кивнул он. — Это дебильное чувство: когда молчишь просто потому, что не получишь ответа. Ты знаешь это чувство? Или ты просто… всегда получаешь правду? О, я вижу, ты всегда получаешь что хочешь. Когда ты в следующий раз пропадешь на несколько дней, я буду знать: это и есть тот самый ответ, что ты замолчал.