Беглянка

– Ну почему же… – Инквизитор задумчиво покосился на временно неактивные экраны. – Если бы я не был истинным патриорцем, здесь бы не завис практически весь космический флот Империи.

– А разве они пришли не потому, что ты – их новый император?.. – удивилась я.

Как-то до этого мне и в голову не приходило спросить, действительно ли Диктатора больше не существует. Ведь Лауль с такой уверенностью говорил о себе в качестве единоличного хозяина Патриора… А мог и солгать. Для дела.

– Отчасти ты, конечно, права… – неохотно выдавил любимый. – Без формальной власти никто бы меня и слушать не стал… Но для достижения нужного эффекта мне пришлось хорошенько постараться. И без жестокости не обошлось.

И гора, свалившаяся у меня с плеч, молниеносно сковала меня ледяными цепями ужаса.

– Ты захватил власть силой? – конкретизировала, желая как можно скорее реабилитировать Лауля.

– Не совсем.

Стало легче – ведь прямого отрицания не последовало – и в душе невольно всколыхнулось любопытство:

– А как тогда?

– Это длинная история, – скривился Инквизитор. – И я тебе обязательно её расскажу… В другой раз.

Посыл был предельно ясен – и настаивать я благоразумно не стала. Чтобы не теребить едва зажившие раны.

– И всё же это не объясняет, почему мы здесь абсолютно одни, – вновь вернулась к первоначальной теме. – Чужаки по сути…

– Во-первых, никто не знает, что на корабле присутствуют посторонние, – недослушав, строго заметил император. – По официальной версии, со мной отправились только роботы. Во-вторых, причина, по которой мы тут, им тоже неизвестна. Ну а в-третьих, если бы кто-нибудь увидел меня в том плачевном состоянии, в котором я пребываю сейчас – все попытки закрепиться на Патриоре рассыпались бы прахом. А вместе с ними – и моё стремление тебя вытащить.

И губы против воли растянулись в улыбке.

Всё-таки сколько Лауль ни притворялся злым и беспринципным, понятие чести, добра и справедливости всегда стояли для него на первом месте, направляя и поддерживая крепкую от рождения волю.

– Но ты же всё равно собирался менять местные порядки! Доверие подданных тебе необходимо лишь для этого… Да? – добавила, наткнувшись на внезапно помрачневший взгляд любимого.

Который не внушал мне ни малейшей уверенности в собственных словах.

– Нет, – довольно резко обронил Инквизитор. – Ничего я менять не буду. Только слегка уменьшу культ физического наказания. Постепенно.

Однако мне это показалось дикостью. Ложью, злой и жестокой шуткой – а никак не правдой!

– Что, и рабство оставишь?! – не удержалась от восклицания.

– Да. Иначе их место займут женщины.

– Но ты же сам был невольником, знаешь, каково это!

– Моя ситуация была особой. И с этим я планирую бороться. А прочим рабам живётся не так уж и плохо… Вспомни хотя бы себя.

И я чуть воздухом не поперхнулась – настолько подлым вышел удар! Впрочем, вынужденная пауза, потребовавшаяся, чтобы прийти в себя, позволила мне осознать, что в чём-то Лауль был прав. Пока я ничего не нарушала, пока была послушной – никто меня не трогал…

– Да я там едва не отупела! – возразила всё-таки.

– Потому что предпочла скрыть свои таланты. И я тебя в этом никоим образом не виню. А, вообще, среди низших рабов обычно остаются люди недалёкие. Так сказать, бесперспективные в генетическом плане…

Не могла не согласиться. Успела пообщаться…

– Ладно. Допустим, – выдавила сквозь зубы. – А как же женщины? Их-то права ты расширишь?

Однако, вопреки моим ожиданиям, Инквизитор отрицательно помотал головой:

– Нет. У Империи оптимальная структура общества. И её мощь это подтверждает.

Слов не было.

– Ты в большей мере сын своего отца, чем мне казалось, – резюмировала с горечью в голосе. – Раз решил продолжить его политику.

– Это политика Патриора, – не моргнув глазом парировал Инквизитор. – И я признаю её действенной, пускай и не поддерживаю жестокость.

«Которой сам же и отличился!» – чуть не ляпнула в ответ.

Но вовремя прикусила язык.

Обижать собеседника точно не стоило. Всё-таки от него зависела жизнь Луара… Да и моя тоже.

– Однако при этом ты оставляешь всё по-прежнему… – предприняла последнюю попытку образумить любимого.

– Я собираюсь показать Империи другой пример. Через некоторое время жить там станет легче, а дышать – свободнее. Поверь.

И я верила… Только проверять не имела ни малейшего желания. Внутри меня бушевало два совершенно разных, буквально противоположных чувства – любовь и ненависть. Борясь за место под солнцем, они рвали душу на части, терзали сердце и мучили разум… Было до боли обидно. Я так спешила, неслась на всех парах… И ради чего? Чтобы мечты о безоблачном счастье улетучились прямо у меня в руках, разбившись о суровую реальность?..