Бегство. Документальный роман

Итак, я пытаюсь восстановить – по памяти и записям – события поездки в Карачаево-Черкессию, а между тем военный конфликт в Грузии наводит на мысли о двух столетиях большой российской имперской игры на Кавказе. Наследие царской России, наследие захвата и раздела чужих земель… Методы заковывания в общие колониальные колодки людей разного этнического происхождения и разного вероисповедания – при советской власти все это приобрело более масштабные формы. Чтобы еще крепче держать Кавказ в узде, Сталин и его бандитская свора снова и снова перекраивали карту, резали по живому, карали целые нации. Советские вожди, которые сменили Сталина на троне, не смогли восстановить справедливость, даже после того, как карачаевцы, балкарцы, чеченцы, ингуши были реабилитированы и вернулись в родные земли. Межнациональные распри – между ингушами и северными осетинами, между абхазцами и грузинами – тянулись десятилетиями, не находя разрешения. Многочисленные межэтнические конфликты прожигали фанерные декорации и кумачовые транспаранты фальшивой дружбы между братскими советскими республиками, обнажая язвы покорения Кавказа. И все же во время поездки на Северный Кавказ летом 1986 году я и помыслить не мог, что пройдет всего несколько лет, и Кавказ заполыхает новым пламенем раздора, что в Чечне, Абхазии, Южной Осетии начнется война. Даже в кошмарном сне мне не приснилось бы, что в 2008 году Россия устроит мясорубку в Грузии, и не просто так, а под предлогом защиты Южной Осетии. Однако я заметил, что на грузинский народ часто возлагают вину за все бедствия, которые народы Северного Кавказа претерпели в сталинскую эпоху. Как раз об этом рассказывается в дневниковой записи, сделанной мной за день до отъезда из Теберды:

7 июля 1986. Старик-карачаевец на остановке в Теберде – кирзачи, черные галифе, черный пиджак, черный картуз, небрит два дня, белые червоточинки на каштановом лице, очень жесткие почти моржовые усы тоже седые, морщины расходятся, как лучи электрического поля (линии напряженности) от заряда. Глаза лукавые, хитрые, даже со злынкой, молодые. Палка в руке. Разговор с ногайцем: тов. Иосиф Виссарионович Сталин заселил Карачаево-Черкесию грузинами на 40%, и карачаевцев вывозил в Ташкент, Душанбе, Фрунзе и т. д. А еще был Лаврентий Павлович Берия – о, это был самый хитрый мегрел на свете, и правильно, что его расстреляли. После каждого слова, нарочито кряхтя, посмеивался, нарочито громко говорил по-русски, обращался к попутчикам, к пустоте.

8 июня мы покинули Северный Кавказ. Нас ждал отдых, передышка на Черном море. Если бы не автобусы и грузовики и весь экспедиционный скарб, можно было бы двинуться напрямую через перевал, пересечь Большой Кавказский, а потом спуститься к морю, а там уже – вдоль береговой линии по Абхазскому побережью мимо Сочи. Но пришлось пилить в обход, сначала на север мимо Ставрополя, потом на северо-восток, а потом на юго-запад через весь Краснодарский край. В некотором смысле отъезд с Кавказа принес облегчение, как бывает, когда мы оставляем позади чужое горе, чужие переживания. Именно в таком настроении я пребывал в день отъезда: