Бегство от свободы

В дополнение к факторам, перечисленным выше, есть и другие, активно сбивающие с толку среднего взрослого с его остатками способности оригинально мыслить. В отношении всех главных вопросов личной и общественной жизни, в отношении психологических, экономических, политических и моральных проблем огромный сектор нашей культуры имеет единственную функцию – скрыть эти предметы. Одна из разновидностей такой дымовой завесы – утверждение, что эти проблемы слишком сложны для понимания рядовым человеком. Казалось бы, напротив, многие из главных вопросов личной и общественной жизни очень просты, настолько просты, что на деле от любого можно было бы ожидать их понимания. Чтобы заставить их выглядеть настолько сложными, что лишь «специалист» способен в них разобраться, да и то только в своей узкой области, людям – часто намеренно – не позволяют доверять собственной способности разбираться в действительно важных проблемах. Индивид беспомощно тонет в массе хаотических фактов и с трогательным терпением дожидается, чтобы специалисты разобрались в том, что делать и куда идти.

Результат такого влияния имеет двойной характер: с одной стороны, развивается скептицизм и цинизм в отношении всего, что говорится или печатается, с другой – детское доверие тому, что говорится авторитетно. Это сочетание цинизма и наивности очень типично для современного человека. Таково главное следствие того, что индивида отвращают от самостоятельного мышления и принятия решений.

Другим способом парализовать способность критически мыслить является разрушение любой структурированной картины мира. Факты теряют свое специфическое качество, которое могут иметь только как часть упорядоченного целого и сохраняют лишь абстрактное, количественное значение; каждый факт – просто другой факт, и значение имеет только то, больше или меньше мы знаем. Радио, кино, газеты оказывают в этом отношении опустошительный эффект. Сообщение о бомбардировке города и гибели сотен людей бесстыдно прерывается или соседствует с рекламой мыла или вина. Тот же диктор тем же вкрадчивым, проникновенным, внушительным голосом, каким только что убеждал вас в серьезности политической ситуации, распространяется о достоинствах определенного сорта мыла, рекламой которого оплачивается передача новостей. В киножурнале изображения торпедированных кораблей соседствуют с показом мод. Газеты приводят банальные рассуждения о диетических предпочтениях дебютантки с той же серьезностью, что и информацию о важных событиях в науке или искусстве. Вследствие всего этого мы теряем искренний интерес к тому, что слышим. Мы перестаем волноваться, наши эмоции и критические суждения делаются заторможенными, и в конце концов наше отношение к происходящему становится тусклым и безразличным. Во имя «свободы» жизнь теряет свою упорядоченность; она делается состоящей из множества маленьких кусочков, друг с другом не связанных, и лишается смысла как целое. Индивид остается наедине с этими кусочками, как ребенок – с мозаикой; разница состоит в том, что ребенок знает, что такое дом, и поэтому может опознать части дома в мелких фрагментах, с которыми играет, в то время как взрослый не видит значения «целого», кусочки которого попали ему в руки. Он теряется, пугается и просто смотрит на множество бессмысленных частей.

То, что было сказано об отсутствии «оригинальности» мышления и чувств, верно и для акта желания. Обнаружить это особенно трудно; если что-то и характеризует современного человека, так это чрезмерное обилие желаний; его единственной проблемой представляется невозможность получить желаемое, хоть он и знает, чего хочет. Вся наша энергия затрачивается на получение желаемого, и большинство людей никогда не задаются вопросом о предпосылке такой активности: известны ли им их истинные желания? Они не задумываются о том, являются ли цели, которые они преследуют, тем, чего хотят они сами. В школе они хотят иметь хорошие оценки, став взрослыми – добиваться все большего успеха, зарабатывать больше денег, купить лучшую машину, больше путешествовать и т. д. Однако когда им случается помедлить посреди всей этой лихорадочной активности, им все-таки может прийти на ум вопрос: «Если я получу эту новую работу, если я куплю эту лучшую машину, если я смогу поехать в путешествие – что это даст? Какая польза от всего этого? Разве это я хочу всего этого? Не гонюсь ли я за чем-то, что должно сделать меня счастливым, а как только получу, оно у меня ускользает?» Такие вопросы, когда возникают, пугают человека, потому что подвергают сомнению саму основу того, на чем строится его активность, его знание о том, чего он хочет. Поэтому люди стремятся как можно скорее отделаться от тревожных мыслей. Они думают, что такие вопросы тревожат их, потому что они устали или в депрессии – и продолжают преследовать те цели, которые считают собственными.